Заговор патрициев, или Тени в бронзе
Шрифт:
Девушка замолчала. Я тоже ничего не говорил. Она начала снова.
— Они были близки, словно близнецы. Кастор и Поллукс. Для других почти не оставалось места.
От нахлынувшей старой печали Елена сделалась мрачной, сожалея о потраченных годах. Четырех; не так много по сравнению с человеческой жизнью. Но Елена Юстина вступила в этот брак, будучи ответственной молодой девушкой; она хотела, чтобы все получилось. Хотя Елена, в конце концов, выбрала развод, я знал, что это чувство
— Пертинакс был способен любить, Фалько; Барнаб и консул — это два человека, которых он любил.
— Тогда он был дураком, — возмутился я, не успев подумать. — Их должно было быть три!
XXXIV
На платье Елены приземлилась божья коровка, оправдывая девушку за то, что она посадила букашку на палец и смотрела на нее вместо меня. В любом случае божья коровка была красивее.
— Я прошу у тебя прощения.
— Не нужно, — сказала она; я видел, что всетаки было нужно.
После короткого молчания Елена спросила меня, что делать, если она найдет какойнибудь след Барнаба. Поэтому я рассказал ей, что остановился в Оплонтисе и легче всего застать меня вечером во время ужина.
— Это недалеко; можно послать раба с сообщением…
— Ты один остановился в Оплонтисе?
— О, нет! У нас с Ларием неугомонное женское окружение… — Елена посмотрела на меня. — Здесь Петроний Лонг. У него целая куча маленьких девочек. — Она видела Петро; возможно, он показался ей приличным человеком — каким в присутствии своей жены и детей он вообщето и был.
— О, ты с семьей! Значит, ты не чувствуешь себя одиноким?
— Это не моя семья, — резко ответил я.
На это Елена нахмурилась, потом продолжила.
— Разве тебе не нравится твоя пляжная компания?
Побежденный ее настойчивостью, я, наконец, вздохнул.
— Ты знаешь, какие у меня отношения с морем. Плавание вызывает у меня морскую болезнь; даже находясь рядом с водой, я переживаю, что ктонибудь из моих веселых спутников предложит покататься по волнам… Я здесь работаю.
— Что насчет Ауфидия Криспа? Как далеко ты продвинулся?
— Я продал многим хорошим людям новые водопроводные трубы; отсюда этот ужасный наряд. — Она ничего не сказала. — Слушай, как думаешь, когда ты сможешь сообщить мне чтонибудь насчет Барнаба?
— Сегодня пусть утрясется эта суматоха, которую ты вызвал; завтра я планировала поехать в Нолу со свекром. — Казалось, Елена колебалась, но потом продолжила: — Возможно, я смогу помочь тебе с Криспом. Наверное, я знаю людей, с которыми он встречается, когда выходит на берег.
— Например, твой свекор?
— Нет, Фалько! — строго ответила она, отвергая мои
— О, простите! — Я повертелся у своего оливкового дерева и одарил Елену кривой ухмылкой. — В конце концов, я его найду, — заверил я.
Елена задумалась.
— Слушай, попробуй встретиться с магистратом из Геркуланума. Его зовут Эмилий Руф, я знаю его много лет. Его сестра както была помолвлена с Криспом. Из этого ничего не вышло. Она очень им увлеклась, но он потерял интерес…
— Вот и верь мужчине, — любезно вставил я.
— Точно! — согласилась Елена.
Я слабо вздохнул. Мне было грустно.
— Кажется, так давно…
— Так и есть! — сердито бросила она. — А в чем дело?
— Думаю.
— О чем?
— О тебе… О той, кого, казалось, я так хорошо знал, однако вообще никогда не узнаю.
Теперь наступила тишина, которая намекала, что если я начну спорить, то наш разговор окончен.
— Ты собирался прийти ко мне, Фалько.
— Я знаю, когда меня не хотят видеть.
На лице Елены появилось уставшее выражение.
— Ты удивился, увидев меня здесь?
— Никакие женские поступки меня не удивляют!
— О, не будь таким консервативным!
— Извини! — улыбнулся я. — Принцесса, если бы у меня было хоть малейшее представление, что ты сегодня фигурируешь в списке моих заданий, я бы как следует принарядился, прежде чем идти торговать. Я предпочитаю выглядеть как мужчина, о расставании с которым женщина может пожалеть!
— Да, я поняла, что ты хотел меня бросить, — вдруг заявила Елена.
Божья коровка улетела, но скоро Елена нашла другого шестиногого друга, которого посадила себе на руку и стала рассматривать. Чтобы не побеспокоить жука, она почти не шевелилась.
Я думал обо всем, о чем должен был поговорить; ничего из этого так и не озвучил. Мне удалось спросить:
— А что ты думаешь?
— О… все отлично.
Я поднял подбородок и рассматривал пустоту у себя перед носом. Какимто образом тот факт, что Елена не создавала никаких трудностей, наоборот лишь добавлял проблем.
— Людям часто причиняют боль, — настаивал я. — Двое из них — это те, о ком я особо беспокоюсь: я и ты.
— Не переживай по этому поводу, Фалько. Это всего лишь промежуточный этап.
— Особенный этап, — благородно сказал я, закашлявшись.
— Правда? — спросила она тоненьким слабым голоском.
— Я так думал… Мы все еще друзья?
— Конечно.
Я печально улыбнулся.
— Вот что мне нравится в дочерях сенаторов — они всегда такие благородные!
Елена Юстина быстро стряхнула с руки представителя живой природы.