Заговор патрициев, или Тени в бронзе
Шрифт:
— О, спасибо! Я как грязное липкое пятно на полу, которое ждет, когда же его вытрут? — Она улыбнулась. Я смело проговорил: — Когда ты улыбаешься, у тебя красивые глаза!
Девушка перестала улыбаться. Но у нее все еще были красивые глаза.
Я отвернулся. К морю. Оглядел залив. Посмотрел на Везувий — куда угодно. Мне пришлось снова повернуться к Елене. Эти ее глаза наконецто встретились с моими.
— Привет, Марк, — осторожно сказала она, словно изображая клоуна.
И я ответил:
— Привет, Елена.
Получилось так чувственно,
Когда я представлял дочь сенатора, то старался не смущать ее, но Елена держала ведро, а мои друзья были не из тех, кто пропустил бы подобную оригинальность.
— Ходите на обед со своей миской, девушка? — Петроний вел себя как типичный авентинский грубиян. Я поймал его взгляд, когда он увидел, что его любопытная жена разглядывает Елену.
Аррия Сильвия уже выщипала волоски у себя на подбородке, на случай, если моя великолепная гостья окажется не просто знакомой по работе.
— Я очень люблю маму Фалько! — царственно заявила Сильвия, когда объяснили, что это за ведро, — как бы устанавливая, что они с Петро узнали меня раньше Елены.
— Как и многие люди, — промолвил я. — И я иногда! — Елена сочувственно улыбнулась Сильвии.
Елена Юстина становилась замкнутой в шумных общественных местах, так что она почти молча села с нами за стол. Мы жадно поглощали моллюсков. Однажды мы с ее светлостью проехали через всю Европу, где нам больше нечего было делать, кроме как жаловаться друг другу на еду. Я знал, что она любила поесть, поэтому не стал спрашивать и заказал ей порцию лангустов. Я отдал Елене свою салфетку, и она без слов взяла ее, что легко могла заметить Сильвия.
— Что с твоим ухом, Фалько? — Елена тоже бывала довольно любопытной.
— Хотел подружиться с пристанью.
Петроний, отрывая креветкам ноги, поведал, как я пытался утопиться; Сильвия добавила несколько смешных подробностей моих сегодняшних неудачных попыток научиться плавать.
Елена нахмурилась.
— Почему ты не умеешь плавать?
— Когда меня должны были учить, я был заперт в казарме.
— Почему?
Я предпочел оставить этот вопрос открытым, но Петроний любезно рассказал историю, которой он смутил Лария:
— Наш трибун думал, что Марк развлекается с его девчонкой.
— Правда? — с пристрастием расспрашивала Елена, с издевкой добавив: — Полагаю, да!
— Конечно! — радостно подтвердил Петро.
— Спасибо! — заметил я.
Потом Петроний Лонг, будучи вообщето добродушным, жадно выпил из своей чаши сок, запихал в рот булочку, налил нам вина, оставил деньги за ужин, поднял свою уставшую дочку, подмигнул Елене — и ушел вместе с женой.
После этого представления я быстро осушил чашу, пока Елена допивала свою. У нее была прическа, которая мне нравилась, — с пробором посередине, а над ушами волосы завивались назад.
— Фалько, на что ты смотришь? — Я посмотрел на нее так, словно вслух поинтересовался, что случится, если я осмелюсь уткнуться носом в
У меня на лице появилась непроизвольная улыбка. Своим видом Елена дала мне понять, что приставания бабника, живущего по принципу любиибросай, не входили в ее представления о хорошем отдыхе.
Я поднял свою чашу, нежно кивнув Елене; она тоже сделала глоток. Когда я первый раз налил ей, девушка выпила больше воды, чем вина, а после того, как Петро снова наполнил ее чашу, отпила совсем чутьчуть.
— Ты покушала на вилле? — У нее был удивленный вид. — Твой свекор много пьет?
— Одиндва стакана за едой, чтобы пища лучше переваривалась. А что?
— В тот день, когда я приезжал, он набрал такую бутылку, что можно было как следует отметить победу в гладиаторском бою.
Елена задумалась над этим.
— Может, ему просто нравится, чтобы вино стояло на столе для рабов, которые ему прислуживают?
— Возможно! — Никто из нас этому не верил. Поскольку флирт исключался, пора было поговорить о деле.
— Если ты уже побывала в Ноле и успела вернуться, то у тебя был насыщенный день. Что же такого срочного?
Она сверкнула усталой подавленной улыбкой.
— Фалько, я должна извиниться перед тобой.
— Надеюсь, что смогу это пережить. Что ты натворила?
— Я сказала тебе, что Ауфидий Крисп никогда не был на вилле. А потом, как только ты ушел, приехал этот человек, который выводит меня из себя.
Я с подавленным видом ковырялся в зубах ногтем большого пальца.
— На карете с красивыми золотыми вилами сверху и рабами в одеждах шафранового цвета?
— Ты встретил его!
— Это не твоя вина. — Теперь Елена должна была знать, что если я сердился, то ей стоило всего лишь посмотреть на меня тем серьезным извиняющимся взглядом. Сейчас я не сердился, но она все равно знала, судя по выражению ее лица, которое коварно действовало на меня. — Расскажи мне об этом.
— Казалось, он приехал из сострадания. Мне сказали, что он хотел поговорить с Марцеллом о его сыне.
— По предварительной договоренности?
— Похоже на то. Я думаю, мой свекор поспешил пообедать со мной, чтобы они смогли потом поговорить наедине, когда приехал Крисп. — Скромная женщина не должна вмешиваться в мужские дела; Елена была откровенно зла. — Они и взяли бутылку, — подтвердила она. — Ты никогда ничего не пропускаешь!
Я улыбнулся, наслаждаясь лестью. Я также наслаждался ее незаметным взглядом, позволяя Елене манипулировать мной, — а потом ее быстрым, сладким, искренним смехом, когда она заметила, что я все понял.
— Полагаю, старик Марцелл не сказал тебе, что они обсуждали?
— Нет. Я старалась не показывать интереса. Он закончил их разговор словами о том, что Крисп был очень мил… Спроси меня, зачем я ездила в Нолу с Марцеллом.
Я наклонился ближе, положив подбородок на руки, и покорно спросил: