Заговор против «Эврики». Брошенный портфель
Шрифт:
— Да, да, если вывести из строя хотя бы одну пятую часть этих сооружений, мы надолго затормозим осуществление планов противника, — продолжал Канарис. — У нас уже есть необходимое количество взрывчатки, есть люди. Занимаются подготовкой операции известные вам майор Югансон и инженер Киреев. Этот русский хорошо знает взрывное дело, но он плохой организатор. Никак не может привести все в такое состояние, чтобы по первому сигналу намеченные сооружения взлетели бы в воздух. Мы хотим поручить вам помочь Югансону навести в этом деле порядок, используя, конечно, Киреева как специалиста.
— Экселенц, я приложу все силы, чтобы оправдать оказанное
Адмирал опять внимательно посмотрел на Илью. Он определенно ему нравился. Канарис вспомнил, что и во время встреч в Берлине он обратил внимание на то, что капитан выгодно отличался от своих сверстников в абвере, дубоватых солдафонов, эрудицией, энергией и тактом.
— Познакомьтесь с Киреевым, он предупрежден, и не медлите ни одного дня. Только не называйте себя Кирееву. Ваше швейцарское гражданство надо оберегать, оно еще пригодится не раз. Кирееву сказали о вас как о Мартине Бабах, немецком коммерсанте. Вряд ли он сталкивался с вами где-нибудь.
— Я его не знаю, экселенц.
— Через некоторое время проинформируйте подполковника Миллера о ходе подготовки операции. Вы должны работать в полном контакте. Подполковник выполняет первую часть общей задачи. Он должен привести к власти в Иране людей, которые организуют отпор большевикам с нашей помощью. Ваша с Югансоном работа будет содействовать этому.
На следующий день Илья отправился к Кирееву.
— Герр Бабах, рад с вами познакомиться. Заходите, пожалуйста, — встретил его Киреев. — Раздевайтесь, милости прошу, слуг я всех отпустил. Полагаться на местных людей опасно. Разболтают, кто приходил, да еще подслушают, о чем говорили.
Киреев был сухопар, жилист, с редкими рыжеватыми волосами, старательно зачесанными набок.
Илья вошел в комнату. Сразу бросалось в глаза желание хозяина сохранить в убранстве что-то русское. Получилась же разнородная смесь. Тульский самовар блестел на персидском инкрустированном столике. На стенах картины с минаретами чередовались с пейзажами с березовыми рощами и заснеженными избушками. В буфете рядом с чайными чашками, орнаментированными жар-птицей, стояли миниатюрные персидские стаканы.
Чем-то старым, допотопным повеяло от самовара, от покосившихся избушек и жар-птицы. Да и сам Киреев был похож на подобострастного царского чиновника лет пятидесяти. Костюм его был засален и болтался на тощих плечах, как на вешалке.
Сев на диван, покрытый кашкайским ковром, Илья спросил:
— О цели моего визита вы предупреждены?
— Да, глубокоуважаемый герр Миллер говорил мне о вас. Не угодно ли чайку?
Киреев засуетился. В комнате, прибранной, видимо, специально к приходу гостя, он за несколько минут учинил полнейший беспорядок. Распахнул все дверцы буфета, расставил где попало лишнюю посуду, сдвинул с места стулья, хотя они и не мешали ему.
Готовя чай, Киреев длинно и нудно рассказывал о своей последней встрече с Миллером, всячески стараясь показать расположение Миллера к нему.
Илья подумал о том, что Киреев не только не собран, многословен, но, видимо, не особенно умен.
— Вы давно из России? — спросил Илья. Ему надо было разобраться в этом человеке получше.
— Почти тридцать лет. Приехал сюда в 1914 году на строительство шоссейных дорог, но так и остался. Я окончил Петроградский имени его императорского величества Александра Первого институт по специальности инженера-путейца. Мой дядя по матери Савва Ксенофонтович Синицын, ныне
— Вы давно знакомы с герром Миллером?
— С первых же дней его приезда в Тегеран, а до этого имел счастье быть знакомым с герром Лейхтом, предшественником герра Миллера. Тоже милейший господин. Я ему помог разобраться в колонии русских эмигрантов в Тегеране. — На этот раз Киреев изменил своему многословию и замолчал.
— Чем именно помогли? — спросил Илья. Интересно было выяснить, как использовали немцы русских эмигрантов.
— Разные русские люди живут здесь. Есть приличные, которые ненавидят большевиков, есть сочувствующие им и есть люди, не интересующиеся политикой. Приходилось помогать герру Лейхту подбирать среди них подходящих, — Киреев перешел на шепот, — для секретной посылки в Россию. Много пришлось потрудиться и для герра Миллера. Вот стареть стал, — опять отошел Киреев от интересной для Ильи темы. — Кончится война — поеду умирать в Россию.
— А не случалось вам печалиться нашими победами, ведь вы все же русский? — спросил Илья.
Киреев взглянул на него укоризненно и сказал:
— Напрасно сомневаетесь, герр Бабах. Во мне нет никакой жалости. Пусть русский народ примет свой крест, но зато избавится от большевиков. Они — мои заклятые враги, лишили меня родины, семьи.
— Давайте перейдем к делу, — сказал Илья, взглянув на часы. — Как у вас обстоит с подготовкой операции?
— Исполнители подобраны, — стал рассказывать Киреев, справившись наконец с приготовлением чая. — Объекты между ними распределены. Остается только проинструктировать тех, кто будет закладывать и поджигать взрывчатку. Пока она хранится в надежном месте.
Киреев поставил перед Ильей чашку чаю и подвинул тарелку с печеньем.
— А можно верить подобранным людям?
— Это истинные друзья Германии, которые мечтают о том времени, когда Иран будет под. покровительством фюрера. Я подбирал их из иранской охраны мостов, тоннелей, из числа железнодорожников, проживающих в непосредственной близости от намеченных объектов. Среди этой категории людей у меня обширные знакомства.
— Когда можно увидеть кого-нибудь из непосредственных исполнителей и осмотреть объекты?
— Вот вам перечень намеченных к взрыву мостов и тоннелей и список привлеченных людей. — Киреев достал из кармана несколько листков бумаги. — Выбирайте сами. Придется, видимо, поехать на место в Гилян — это провинция на Каспийском побережье, там сейчас как раз находится руководитель одной из групп местный помещик господин Дохуда. Он учился в Германии, инженер по образованию, служил когда-то со мной, сейчас не работает. Дохуда приглашал принять участие в охоте на уток. Это будет хорошей маскировкой.