Заговор женщин
Шрифт:
Манн услышал, как собеседница Амалии жалуется ей:
– Я легла спать в три часа!
– Тебе заплатят за информацию. Ты мне говорила, что получила открытку оттуда.
Манн вытащил из кармана пятьдесят долларов и пошуршал ими.
– У меня есть для тебя пятьдесят зеленых. За кое-какие сведения.
Манн показал еще одну
– И еще пятьдесят, если найдешь открытку.
– Что за сведения?
– Помнишь девушку с большими зелеными глазами? Такими, широко расставленными? Понимаешь, куда я клоню? Она когда-то отправила тебе открытку с видом Австралии, и с обратной стороны было нацарапано несколько слов.
Самуэль услышал ответ:
– Нет, это нормально? Разбудила меня под утро, первого января 2000 года – и все из-за какой-то открытки!
– Да, но зато получишь сто долларов. Ты ее выкинула?
– Не знаю. У меня есть большая коробка, где я храню всякое такое.
– Если ты можешь найти эту открытку, мой клиент хотел бы с тобой поговорить.
– А если у меня ее уже нет, получается, ты меня разбудила просто так?
– Нет. Будет утешительный приз. Мы сейчас возьмем такси и приедем.
– Мне надо поискать коробку. А я понятия не имею, где она. Мама приезжала, навела порядок слегка.
– Мама?
– Она приезжает время от времени, чтобы прибрать мой бардак. Не клади трубку.
Амалия скорчила рожу, на что Манн знаком ответил, что готов подождать. Через несколько минут на том конце провода снова раздался голос:
– Коробка в шкафу, на антресолях. Приезжайте, залезете на стремянку и достанете ее. Но найдете вы открытку или нет, мне нужны деньги.
– Сто долларов за визит. И еще сто, если мы ее найдем.
– По рукам, – сказала девушка. – Помнишь адрес?
– Напомни… так, а код?.. Спасибо.
Амалия положила трубку.
– Как подумаю, во что я ввязываюсь из-за вашей болтовни! Но вы так любезно просите
Она налила ему еще чашку кофе, и, согревшись, они спустились в холл. Дневной портье еще не пришел. Руис, прибиравшийся у себя, вызвал им такси. Еще не рассвело, и мрачное утро портило всем настроение. Они вышли; горизонт уже начал слегка проясняться, но неоновые огни еще горели. Когда открывались двери казино, до них иногда долетал шум игровых автоматов.
– Они работают постоянно, – заметила Амалия.
Дрожа, она три раза обмотала шею толстым бордовым шарфом и застегнула кофточку на все пуговицы.
– Новый век… – сказал Манн. – Все всё знают. Ошибаются только синоптики. И Бог…
– То, что вы говорите, слишком сложно для меня, – вздохнула Амалия. – Девушкам вроде нас, которые вертятся в барах при казино, запрещено играть, но иногда мы видим, как кто-то проигрывает все до последней рубашки.
Если вы расскажете, что мне не придется больше обслуживать клиентов, будет когда-нибудь своя парфюмерная лавка и свой мужчина, просто для удовольствия, мне это будет интересней, чем ваши истории про новый век.
– Ваша судьба зависит от вас.
– Вы думаете, что это так просто?
– Разумеется, нет. Но я мог бы повысить ваши ставки. Вы хотите остаться в Лас-Вегасе?
– Конечно. Здесь всегда найдется работа, горизонтальная или вертикальная. Этот город кажется безумным, но не для тех, кто хочет потрудиться.
Дрожа от холода, они стояли у входа в отель, на тротуаре, усыпанном засаленными бумажками и пивными банками. Из казино, споткнувшись, вывалился человек, его как будто вытолкнула наружу вращающаяся дверь. Он сделал несколько шагов, потом сел, прислонившись спиной к стене старого отеля. Вид у него был болезненный. Самуэль хотел подойти к нему, но Амалия стала его отговаривать:
Конец ознакомительного фрагмента.