Заговоры и покушения
Шрифт:
Гиммлер и Гейдрих созвали в Праге специальную конференцию и сообщили на ней о новой системе организации разведки, согласно которой вопросами безопасности в армии теперь будет заниматься СД, а 3-му отделу абвера отводится только вспомогательная роль. Но конец Гейдриха был уже близок.
Однажды ночью английский бомбардировщик, пролетая над Богемией, сбросил трех парашютистов из чехословацкой бригады, вооруженных автоматами и гранатами. Группа приема укрыла их, а затем указала крутой поворот дороги, по которой часто проезжал на автомобиле Гейдрих. Естественно, на этом повороте машина снижала скорость.
Как только
Хуппенкотен встретился с Канарисом на похоронах Гейдриха. «Канарис от имени всей своей службы и от себя лично выразил нам соболезнование, — вспоминал позднее Хуппенкотен. — Он заверил меня, что в лице Рейхарда Гейдриха он потерял человека и своего истинного друга».
На похоронах Гиммлер говорил о Гейдрихе как о человеке чистейшей души и приколол к его груди медаль. А между тем эсэсовцы расстреляли 150 заложников и объявили, что каждый мужчина призывного возраста, не имеющий удостоверения личности, будет немедленно расстрелян. Нашелся предатель, сообщивший немцам, что лица, совершившие покушение на Гейдриха, укрылись в Лидице. Немцы окружили церковь, и патриоты погибли в этом неравном бою. Гестаповцы уничтожили в Лидице все живое и стерли ее с лица земли.
Вскоре Гитлер снова вспомнил о Жиро. Дело с его убийством явно затянулось. Абверу было приказано доложить о предпринятых по этому делу мерах.
«Как идет операция “Густав”?» — обратился к Лахузену Кейтель, употребив условное наименование плана убийства Жиро. Канарис в то время был во Франции. Лахузен немедленно поспешил туда, где встретился со своим начальником в отеле «Лютеция», и сообщил ему о запросе Кейтеля. Канарис сразу ничего не ответил, а затем, подняв бокал с шампанским, произнес: «Скажите мне, когда Жиро удалось бежать, вспомните дату, когда мне было приказано его убить, и дату, когда убили Гейдриха… Мы можем сказать, что это дело мы передали в Праге лично Гейдриху».
(Колвин И. Двойная игра. — М., 1960)
МАСТИЧНАЯ ВЗРЫВЧАТКА ДЛЯ ГИТЛЕРА
Абвер проявил особый интерес к новой английской взрывчатке в виде мастики и к бесшумным кислотным взрывателям. Похожую на замазку взрывчатку легко можно было прилепить к телефонному столбу или к якорной цепи судна, просунуть в дверь сквозь замочную скважину, подложить под рельсы. Кислотные взрыватели действовали с помощью проволочки, которая удерживала ударник. Время взрыва зависело от толщины проволочки. Канарис получил подробный отчет от 2-го отдела абвера об испытании этих взрывчатых материалов в Германии.
Немецкая 6-я армия таяла под Сталинградом, отрезанная от своих и постоянно подвергавшаяся атакам со стороны русских армий. 18 января была снята блокада Ленинграда. Каждый, не ослепленный военной истерией, мог ясно видеть, что Германия проигрывала войну. И как похоронный звон гитлеризму донеслись из Касабланки слова Рузвельта: «Безоговорочная капитуляция». А через месяц штаб Канариса получил письмо от генерала фон Треско-ва из центральной группы войск в Смоленске. Генерал писал, что «настало время действовать». Во второй половине февраля адмирал в сопровождении группы офицеров
Месяцем позже, 13 марта 1943 года, взрывчатку удалось поместить в самолет Гитлера, покидавшего Смоленск после инспектирования центральной группы армий. Лейтенант Шлабрендорф замаскировал бомбу в свертке с бутылками коньяка и вручил его полковнику Брандту для передачи одному из офицеров штаба верховного командования в качестве подарка. Вскоре кислотный взрыватель в самолете начал действовать. Но из-за сильного холода не сработал детонатор, и бомба не взорвалась. Бесстрашный лейтенант фон Шлабрендорф вылетел в Растенбург и изъял пакет прежде, чем его распечатали. Таким образом, взрывчатку, которую англичане сбрасывали в Европе для подрыва военного потенциала Германии, использовали с целью уничтожения человека, против которого английская секретная служба боролась по всей Европе.
В своих воспоминаниях Абсхаген пишет, что Канарису «было известно об этом плане покушения на Гитлера, но он не хотел принимать в нем активное участие». Некоторые представители так называемой «гостиной оппозиции» Гитлеру пытались обвинить Канариса в неактивности и жаловались, будто «сам Канарис никогда не делал много». Но я считаю, что Канарис мог с успехом совершать большие дела, используя для этого других людей.
(Колвин И. Двойная игра. — М., 1960)
УБИТЬ ЧЕРЧИЛЛЯ!
Убить Черчилля! Гитлер отдал этот приказ, когда проходила конференция в Касабланке. Возможно, это был его ответ на требование безоговорочной капитуляции. Сейчас трудно сказать что-либо определенное по этому поводу, поскольку все архивы 2-го отдела абвера, ведавшего диверсиями и актами террора, конфискованы союзниками и увезены в Вашингтон, где они вряд ли когда-нибудь станут доступны историкам. Кажется, существовало два подобных приказа: первый — убить Черчилля во время его пребывания за границей; второй — сбить самолет, на котором он будет находиться. О планах убийства Черчилля можно было кое-что узнать в Лиссабоне.
Лиссабон лежит на траверзе воздушных коммуникаций союзников. Из столицы Португалии можно было наблюдать за полетами самолетов и движением судов. С первых же дней войны стало ясно, какие большие возможности открываются в этом городе для разведки. Первыми это поняли адмирал Канарис и немецкий посол в Португалии барон Освальд фон Гойнинген-Гюн, твердо убежденный, что страна, в которой он был аккредитован, — старый союзник Англии, хотя и считалась нейтральной. Португалия — своеобразное государство, где одинаково косо смотрели и на национал-социализм, и на либеральную демократию. Премьер-министр д-р Салазар был убежден, что его страна не будет втянута в отчаянную борьбу между Германией и союзниками.