Захваченный
Шрифт:
— Почему ты вернулась так рано? Уже наскучил Танк?
Но это не Сейбл.
Это Колтон.
И я стою перед ним в своей дерьмовой пижаме. С грязевой маской по всему лицу.
— Ты, — говорю я, толкнув закрывающуюся дверь перед его лицом перед тем как отправиться на кухню, чтобы избавиться от мороженого. Когда я поворачиваюсь, Колтон стоит рядом.
С фиолетовым синяком под глазом.
Мой взгляд падает на его руки, сжатые в кулаки, и я на мгновение забываю, почему раздражена из-за него, затем беру его руки в свои и поворачиваю их. Его
— Ты дрался? Или это от того, что ты волочил свои кулаки по земле? — я только наполовину шучу, намекая на поведение первобытного человека.
Он не отвечает.
Он притягивает меня к себе, его рука опускается на мою поясницу, и грубо прижимает свои губы к моим. Мое тело делает то, что и всегда, когда он касается меня. Возбуждение проноситься через меня, и я не думаю. Когда его язык находит мой, я сдаюсь его поцелую, забывая обо всём остальном.
Он хватает меня за задницу, крепко прижимая к себе, и я лишь наполовину осознаю, что он подхватил меня и усадил на кухонную стойку. Его руки скользят по мне, его мозолистые ладони прижимаются к моей коже, когда он обхватывает мою грудь. Я скольжу руками под его рубашку, мои ладони бродят по его груди, когда он целует меня в шею.
Каждая клеточка моего тела кричит о большем. Больше его рук на мне. Больше его губ на мне. Больше его.
Когда он отстраняется от меня, его голос звучит грубо. Резко.
— Это не «не было ничем особенным», — настаивает он. — То, что произошло. Я имею в виду, это было важно.
— Ты — член, — само собой говорю я.
— Повтори. Но только последнее слово.
— Член, — шепчу я.
Он прикрывает мой рот своим, и я растворяюсь в нем.
— Я бы слушал грязные слова, исходящие из этого миленького рта весь день, — бормочет он тихим голосом. — Скажи хуй.
— Как насчет хуесоса? — предлагаю я.
Он рычит.
— Это сработает.
Его губы касаются моей шеи под моим ухом. Я слышу, как хныкаю, но не от боли, и он отступает, глядя на меня минуту.
— Я просто… — начинает он. — Я… никогда не вился вокруг девушки после того, как забавлялся с ней. Я пришёл сюда, о, блять, я не знаю, зачем пришел сюда. Мне нужно было остыть, и я просто подумал о тебе. Я пришел сюда не для того, чтобы сделать это, но потом ты стоишь там, в дверном проёме, выглядишь так… и я не смог удержать свои руки подальше от тебя.
Выглядишь так… О Боже. Моя рука тянется к маске на лице, грязь потрескалась на моей коже.
— Почему ты целовался со мной? Я сейчас выгляжу как после крушения поезда.
— Может быть, я люблю крушения поезда.
Я соскользнула со стойки, игнорируя то, что Колтон только что сказал.
— Тебе нужно что-то для рук, — настоятельно призываю я, убегая. — Я принесу тебе перекись.
Я не жду, пока он ответит. Я бегу по коридору в свою ванную и закрываю за собой дверь, стону, когда смотрю в зеркало.
Я смываю маску с лица и быстро очищаюсь, прежде чем порыться в шкафу под раковиной, чтобы найти немного перекиси. Когда я возвращаюсь, Колтон сидит за кухонным столом, опершись на локоть, а лбом о руку. Он смотрит на меня с выражением, которое я не могу понять.
— Я принесла перекись, — говорю я, держа пузырёк. Я становлюсь на колени между его ногами на стуле и пытаюсь игнорировать тот факт, что сейчас нахожусь между его ног. Я особенно стараюсь игнорировать тот факт, что его член находится в нескольких дюймах от меня. — Будет немного пощипывать.
Я наношу немного перекиси на его костяшки пальцев.
— Дерьмо! Это сильно щипит, — жалуется он.
— Не будь ребенком, — шепчу я, очищая его руки как можно лучше.
И избегаю зрительного контакта, потому что он заставляет меня нервничать. Кажется, мое тело живет своей жизнью, когда я рядом с ним.
И тот, кого оно хочет, это Колтон Кинг.
— Кэсси, — бормочет он. Он скользит пальцами по моему подбородку и приподнимает мое лицо. — Я никогда не встречался с одной и той же девушкой дважды.
— Хорошо.
Я определенно не хочу говорить о сексуальной жизни Колтона Кинга прямо сейчас и о том, что я одна из многих насечек на его спинке кровати. Не то, чтобы мы вообще много дурачились. Так что, наверное, половина насечки. Больше похоже на восьмую часть насечки.
— Итак, я… — он делает паузу. — Я не очень хорош в… чем бы ни занимались после того, как переспали с девушкой.
— Что случилось с твоими руками? — спрашиваю я, меняя тему.
— Я ударил кое-кого.
Встав, я убираю перекись и полотенце на стол.
— Кого ты ударил?
— Мудака.
— На вечеринке?
— Да.
— Я так понимаю, он выглядит хуже тебя?
— Я надеюсь, что это так.
— Почему ты ударил его?
— Без разницы.
Я долго смотрю на него, но Колтон ничего не говорит. Затем он наклоняется и поднимает меня, перекинув через плечо, как будто я вообще ничего не вешу, и несёт по коридору.
— Что ты делаешь? — протестую я.
— То, что я хотел сделать с тех пор, как впервые увидел тебя, — говорит он, открывая дверь в мою спальню и бросая меня на кровать. — Прежде чем ты скажешь, не делать этого.
— Прежде чем я скажу что? — Я сижу, наполовину раздражённая тем, что он бросает меня через плечо, как пещерный человек, и наполовину отвлеченная тем, что он снимает свою футболку и бросает её на пол.
Мои глаза задерживаются на его твердой груди, прежде чем встретиться с ним взглядом.
— Штуку репетитор-студен, — произносит он. — Не говори мне всю эту ерунду о дурацких правилах, потому что мы оба знаем, что это не причина, по которой ты колеблешься. По крайней мере, будь честна в этом.