Захваченный
Шрифт:
Но храпа нет. Он сжимает мою ягодицу и крепче прижимает меня к себе.
— Я рад, что это была ты, — бормочет он.
Я переворачиваюсь на живот и кладу руки ему на грудь, чтобы посмотреть на него. Он выглядит точно так же, как в тот день, когда я стояла перед ним на вечеринке у бассейна — за исключением пары непослушных прядей седых волос на его виске, но я притворяюсь, что не замечаю их, потому что он совершенно взбесился, когда увидел их в первый раз. Ему только тридцать,
— Что ты имеешь в виду? — спрашиваю я, проводя пальцами по его грудным мышцам, твёрдым краям, которые становятся чуть менее чёткими в межсезонье, и думаю о том, как мне чертовски повезло.
— Просто… всё это, — бормочет он, его глаза встречаются с моими. — Знаешь, я не принимаю это как должное. Я ребёнок из Восточного Техаса, который вырос в нищете на ферме, а теперь мы… здесь. Я счастлив и очень благодарен.
Мой взгляд скользит по спальне в нашем доме. После безумного первого контракта Колтона мы решили, что не будем покупать какой-то сумасшедший дом-монстр и роскошные автомобили, которые стоят дороже, чем дома некоторых людей. Колтон до сих пор ездит на отцовском пикапе. Конечно, он проделал большую работу, чтобы восстановить его в первозданном состоянии, и теперь это действительно красивая машина. Первым домом, который мы купили, был маленький домик размером с почтовую марку, который был достаточно большим для нас двоих. Потом я забеременела близнецами, и мы знали, что нам придётся купить дом побольше, но Колтон настаивал, что ему не нужен настолько большой дом, где мы никогда не увидимся.
«Я не позволю тебе расти отдельно от меня», — сказал он.
Итак, мы получили огромный участок земли и дом средних размеров. Это место было нашим домом в течение последних шести лет. Мы построили дом для Дорин, когда она, наконец, согласилась переехать сюда четыре года назад. Бабушка К. считает, что на свете нет ничего лучше её внуков. Это относится и к детям Дрю и Бет. Дрю получил контракт играть за бейсбольную команду в Японии, и они живут там уже три года.
Я почти уверена, что мы самые счастливые люди на земле.
— Я рад, что мне довелось разделить с тобой эту жизнь, — произносит Колтон, целуя меня в лоб. — Я не могу представить себе этого ни с кем, кроме тебя.
— Взаимно, — отвечаю я, целуя его в грудь и утыкаясь носом в сгиб его руки.
Мы лежали так несколько минут, прежде чем Колтон испустил громкий вздох.
— Ты беспокоишься о детях?
Я даже не пытаюсь скрыть смех. Колтон в совершенстве овладел искусством быть чрезмерно заботливым папочкой.
— Меня больше беспокоит то, что они вчетвером приклеили Сейбл и Джонатана скотчем к стульям и замышляют побег. Ты хочешь им позвонить?
— Просто чтобы пожелать спокойной ночи.
Я набираю номер ещё до того, как он заканчивает предложение.
— Разве Колт сейчас не должен быть по колено в твоей дырке? — это первое, о чём спрашивает Сейбл. Без приветствия.
— Ты на громкой связи, — сообщаю я ей.
— Глубоко по колено не имеет никакого смысла, Сейбл, — громко отвечает Колтон. — Мальчики разрушают дом?
— Не-а, — говорит она. — Джонатан посадил их на батут на заднем дворе и позволил им попрыгать около часа. Они только что закончили есть макароны с сыром и смотрят фильм. А потом они отправятся спать.
— Чувак, почему ты разговариваешь с нами по телефону? — голос Танка гремит на заднем плане.
— Я проверяю, как там дети, — огрызается Колтон. — Не зли меня. Они не лягут спать, пока мы не пожелаем им спокойной ночи. Или мы можем прийти и забрать их прямо сейчас.
Сейбл смеётся.
— Вы, ребята, самая скучная старая семейная пара в истории. Сейчас восемь часов.
— Эм, Танк? — я слышу Адама на заднем плане.
— Привет, малыш, — говорит Колтон. — Тебе весело?
— Да, папа, — кричит Адам. — Но у меня болит живот.
За этим следует безошибочный звук рвоты Адама.
— Да, это блевотина, — стонет Сейбл.
— Мы будем через десять минут.
Пять часов спустя я лежу на кровати в спортивном костюме и одной из старых футболок Колтона. У детей какая-то кишечная инфекция, но они больше не блюют. Я протягиваю руку и убираю волосы Джеймса со лба, потому что он всегда чешется, когда они падают ему на лицо. Затем я касаюсь рукой лба Адама. Никакой лихорадки.
На другой стороне кровати Колтон храпит так громко, что просыпается рывком. Он проводит рукой по лицу, его глаза встречаются с моими, и он морщит лоб.
— Иди спать, Кэсси, — шепчет он. — Отдохни немного.
— Обязательно, — обещаю я ему. Я не успеваю вымолвить ни слова, как он уже откидывается на подушку и громко храпит.
Это наше счастливое будущее. Это не дикий и захватывающий образ жизни профессиональных футболистов, который вы видите по телевизору, но он наш. И это всё, что мне нужно.
КОНЕЦ