Захват
Шрифт:
Повернувшись к двум оставшимся бойцам, Шмель увидел кулак направленный прямо в его лицо. Перехватив его двумя руками, Михаил присел и резко повернул руку соперника вниз и вправо. Парень закричал и упал на заплеванный пол тамбура, прижимая руку к себе. Майор выпрямился и впечатал свой сжатый кулак в его обозленный, кричащий рот.
В тамбур заглянула испуганная проводница. С одного взгляда оценила ситуацию и крикнула:
Полицию звать?!
Зови, родная!
Пока проводница бегала за полицейским, сочувствующие пассажиры принесли Михаилу все, чем можно было, по их мнению, связать бандитов. Галстуки, ремни, пояса
Сидя в своем купе удивленный Михаил размышлял: «Обычно, когда хотят побить и отобрать деньги не спрашивают имени и отчества. Просто бьют и отбирают. А эти сначала удостоверились кто перед ними. Значит, им нужен был именно я. А «на фига»?! Я не олигарх и не политик. Даже не журналист международник. Кого там ещё могут заказать? Любовника жены? Не припоминаю, чтобы ставил кому-то рога. Кому-то способному организовать заказной мордобой. Они хотели, чтобы я вернулся в часть! Опять же «на фига»! Нужно было, чтобы я не поехал домой. Да кому до этого есть дело?! Странно».
Шмель выключил свет и, проверив заперта ли дверь в купе, лег спать.
Утро следующего дня был пасмурным и дождливым. Местные жители были рады, а приезжим было все равно – они приезжали или уезжали и повседневные заботы были в них сильнее радости от теплого дождика, столь редкого в этих краях. Дождь – это милость Аллаха! Будет вода и будет все - фрукты и мясо, деньги и работа.
Поезд прибыл в областной центр. Шмель вышел из вагона, зашел в здание вокзала и выскочил на улицу, чтобы поймать такси и уехать в аэропорт. Дождь закончился как по мановению волшебной палочки, но на город опустился влажный теплый туман. Собственной руки не было видно на расстоянии метра от глаза. Машины сразу стали ездить гораздо медленнее, Михаил остановился у выхода, вглядываясь в серо-розовые хлопья окутавшее все вокруг. Тяжелые чугунные фонари освещали небольшое пространство вокруг себя и по этим пятнам света ориентировались люди, чтобы найти знакомые им улицы и переулки.
«Ничего - подумал Михаил – постоим, подождем, когда рассеется это марево и, найдём такси». В это же мгновение что-то чиркнуло рядом с его ухом и, одновременно, от ближайшего фонаря, от его чугунного постамента отвалился маленький кусочек. Михаил резко подался вперед в туманную темноту и через несколько метров уперся в стоящий автомобиль. Наклонившись, он разглядел черно-белые шашечки на дверце машины.
– В аэропорт поедем?
– Куда угодно поедем, только бы выбраться из этого «молока» - сказал немолодой, бородатый водитель, открывая клиенту дверь.
Они быстро доехали до аэропорта, и Михаил попросил водителя взять ему билет, но не в Средневолжск, а в Москву. Сам идти в кассу не захотел. Ему крепко надоели эти неожиданные нападения и выстрелы из тумана, и захотелось добраться до дома невредимым. Вот захотелось и всё. Зарегистрировавшись на рейс, он сидел в накопителе и размышлял. Последнее время ему приходилось делать это часто, может быть даже слишком часто.
Кто-то сильно не хотел, чтобы он добрался до дома и идет буквально на всё вплоть до убийства, чтобы этого не случилось. И кому же он успел так сильно насолить?
Наркомафия исключается. Если бы его захотели убить производители и распространители «белого дьявола», то они сделали бы это прямо на службе. Был бы урок тем, кто придет
Миша вынул сотовый телефон и набрал номер командира полка.
Егор Владимирович? Товарищ полковник? Это Шмель беспокоит! Сейчас не можете говорить? Ладно, жду.
Волковницкий обещал перезвонить через двадцать минут, но через пятнадцать всех позвали на посадку, и пришлось выключить телефон на весь долгий путь до столицы нашей Родины. Поздно вечером Шмель позвонил ещё раз.
Ну, наконец-то – закричал обрадованный полковник – рассказывай. И долго слушал обстоятельный рассказ майора обо всем, что с ним произошло за последние сутки. Когда Шмель закончил импровизированный доклад, он ответил не сразу.
Слушай майор, тут нужно подумать. Ты сейчас где, в гостинице?
Так точно!
Оставайся там, я посоветуюсь с народом и свяжусь с тобой утром. Спокойной ночи.
И вам спокойной ночи, товарищ полковник.
В десять утра он позвонил Михаилу на сотик.
– Майор, я дам тебе сейчас один номер телефона. Свяжешься по нему с Суржиковым. Звать его Евгений. Он владелец частного охранного агентства «Артемида». Абсолютно надежный человек. Я его давно знаю, впрочем, это тебе не интересно. Всё ему расскажи. Он поможет. Не знаю как, не знаю чем, но поможет обязательно. У тебя деньги есть?
– Есть.
– Не знаю, но скажешь Евгению, что я буду ему должен, понял?
– Понял!
– Нужно разобраться, кто и почему так на тебя обиделся, что аж убить готов. Домашний адрес твоего отца у меня есть. Когда поедешь домой пошли мне эсэмэску.
– Понял спасибо товарищ полковник!
– Спасибо потом скажешь. Десантура своих не бросает, так генерал Маргелов [6] говорил!
Москва бурлила вокруг майора Шмеля, наезжала на него автомобильной толпой, обдавала брызгами, удивляла «пробками». Было холодно и сыро. Москвичи и москвички кутались в разноцветные шарфы и прятали руки в перчатках и варежках. Снег шел и сразу таял. Отвыкшему от российской погоды Михаилу было непривычно зябко. Он зашел в ближайшее кафе и, заказав зеленый чай, позвонил Суржикову.
6
Легендарный Командующий ВДВ, десантник номер один, генерал армии Василий Филиппович Маргелов
4.
Евгений любил маленькие автомобили. Маневренные, незаметные, запарковаться можно где угодно. Его Нисан-Микро для наружного наблюдения идеальный вариант.
Евгения Суржикова звонок его старого друга Егора Волковницкого застал в автомобиле. На своем Ниссан-Микро он выруливал из старого московского двора, где жил уже больше тридцати лет. Он собственно всегда там жил. Маленький, тихий, зеленый двор в районе Старого Арбата прятался за длинной аркой и ажурными вечно открытыми воротами. Здесь жили его мама с папой и сюда привезли маленького Женю из роддома. Здесь он рос, ходил в школу, познавал жизнь и «пацанские» истины. Вместе с друзьями он играл в этом дворике, и воспитывали их родители время от времени, так как работали с утра и до вечера. А ребята, после школы, бегали по московским улицам и она, улица, давала основное воспитание.