Закат Евросоюза?
Шрифт:
И действительно, в Англии среди образованных людей считается неприличным обсуждать тему антисемитизма. Еврейские общины как-то спокойно за многие десятилетия интегрировались в английское общество. Иное дело мусульмане и все прочие иноверцы и инородцы. Ник Гриффин называет их цветными, чёрными, оливковыми и подтверждает, что "программа БНП предполагает депортацию всех в их страны. И не только недавних иммигрантов, но все крупные азиатские и вест-индские сообщества". Лидер Британской национальной партии обещает, что если его партия придет к власти, то 99 % населения страны будут составлять белые — коренные англичане, ирландцы, шотландцы и прочие кельты. Помимо мусульман и чёрных он указывает ещё и на другого не менее опасного врага нации — на "доморощенных англосаксов и кельтов, ставших либералами и леваками". Они для него враги, которые намеренно разрушают семью — основную ячейку любого общества.
Тысячи коренных европейцев переходят в ислам по причине духовной опустошённости, в атмосфере, когда идёт целенаправленное искоренение даже остатков христианской символики. Например, снимают кресты в школах и больницах, во Франции ребёнка с крестиком просят его снять, постепенно закрывают христианские учебные заведения. Расстояния в наше время исчезают, а ислам и его активные проповедники рядом. Часто именно они готовы протянуть руку помощи обездоленным и одиноким. Раньше религия определялась рождением. Ныне — всё чаще её выбирают по достижении совершеннолетия. Христиане уже долго молча отступают в своих епархиях. Ислам ныне становится "ловцом человеков", захватывает всё новые заброшенные души европейцев.
Избирателям приходятся по душе откровения Ника Гриффина. И не только потому, что они устали от массовой иммиграции, но и потому, что он резко и часто по делу критикует Евросоюз, брюссельских бездельников-бюрократов и обещает вывести Великобританию из этой бесплодной организации. "Черчилль был бы членом БНП", — доказывает он британцам, которые чтят память Уинстона Черчилля, одного из вождей коалиции, сокрушившей фашизм и его расовую идеологию. Британская национальная партия являет наиболее четкие черты нарождающегося в Европе, пока ещё маскирующегося расизма. Новый расизм не оперирует идеями и догмами классиков расиологии, таких, как граф А. Гоббино, Д. Чемберлен, В. Ляпуж или Ламброзо. Новый расизм уже не выглядит как патология. Теперь это "этноцентризм". В нём не выставляется догма превосходства какой-либо расы, а упорно доказывается, что у разных народов и рас должен быть свой дом, что смешение рас из-за глобализации преждевременно, как и сама глобализация. Европа для европейцев. Азия — для азиатов. Так писал колониальный поэт и политик XIX века Р. Киплинг: Скорее "небо и земля прейдут, нежели сойдутся Восток и Запад!" А если сойдутся, то это и будет столкновением цивилизаций.
Расизм возвращается, он не умер, а затаился и ныне в новых одеяниях выходит на сцену истории [13] . Расизм, как и прочие виды ксенофобии, это процесс формирования в сознании обывателей символического образа чужака, разрушающего национальную идентичность. Он коренится в стремлении сохранить свою кровь, свою землю (Biut und Boden), не допустить смешения цивилизаций. Он проявляется в намерениях любыми средствами обеспечить свою защиту и безопасность нации.
В ответ бурно растёт "чёрный", "жёлтый" мусульманский расизм в Азии и Африке, а также в среде мигрантов. Исчезают остатки прежнего почтения к людям Запада, уходит в прошлое вера в их превосходство. Окончился век триумфа технологий, век евроцентризма. Беда в том, что у Запада везде перевес сил, кроме духовной сферы! Капитализм вообще, а финансовый капитал особенно, убивают христианство, дегуманизируют общество, человек становится товаром в обществе рыночной демократии. Он теперь определяется не по имени, а по номеру, по банковскому счёту. Так он и зашифрован в недрах компьютера. Исламисты знают это, знают, что дехристианизация обрекает западную цивилизацию на духовное бесплодие и трагедию увядания. Они рассчитывают возглавить космополитический пролетариат планеты, предложить ему ислам как вершину веры и богопознания. Запад с его сугубым индивидуализмом и эрзацем религии не способен объединять человечество. Остаётся только надеяться, что именно этот грозный вызов ислама воскресит в Европе угасающее христианство.
13
См. по этому вопросу: Alberto Burgeo. Ii retorno del racismo in Europa, M. 2006 и статью Shiomo Sand "From Judophobia to Islamophobia". In: Jewish Quateriy 2010, p. 215.
На волне исламофобии укрепляются националистические Датская народная партия, Швейцарская народная партия, партия прогресса Норвегии и многие другие. Однако на националистическом и популистском небосводе выделяются две звезды — "новый патриотизм" в Германии и Национальный Фронт (НФ)
Три поколения немцев обречённо размышляют о том, почему историю их страны мировые СМИ сводят только к гитлеровскому, нацистскому прошлому. Немецкая нация внесла весомый вклад в мировую культуру. Третий рейх Гитлера — тёмная страница в её истории, но ведь был и второй рейх. Взоры немцев всё чаще обращаются к Бисмарку.
Либеральная элита, более полувека господствующая в Германии, отчаянно боится возрождающегося патриотизма. Она, под влиянием Вашингтона, десятилетиями искореняла его. А в итоге получила нарастающий народный отпор. Немцы теряют уважение к либералам-атлантистам, многие рассматривают их как клевретов Вашингтона, где в коридорах власти засели неоконсерваторы — неоконы. Они и вершат судьбу Германии и всего Евросоюза. Либеральные СМИ безуспешно убеждают уже третье поколение немцев: как можно любить Германию, вспомните Гитлера?! Как можно любить современную Федеральную Республику Германию, уже 65 лет оккупированную американцами? — отвечают им идеологи нового патриотизма.
Как и в других странах, две темы стали близки массам в Германии: во-первых, опасность исламизации и, во-вторых, выход Германии из Евросоюза. Настроение немцев такое: почему мы, дисциплинированные, трудолюбивые, честные люди, должны оплачивать долги греков, ирландцев, португальцев? Зачем ввели искусственную преждевременную валюту евро?! Немецкая марка была самой надёжной валютой мира. Ее отменили во вред немецкому народу бюрократы Евросоюза. Они наделали массу других глупостей, и поэтому Евросоюз распадается.
Бывший президент Федерации немецкой промышленности Г.О.Хенкель, спасая евро, выступил с планом введения двух зон евро: первую с твёрдым евро в Германии, Франции и в странах Северной Европы, и вторую зону менее устойчивого евро для стран Южной Европы. Следует, видимо, ожидать, что, когда настроения нового национализма в Германии оформятся в организованную целенаправленную силу, колесо истории ускорит бег во всей Европе. Во всяком случае, националистические настроения легко найдут отзыв в соседней Франции.
Франция стала той социальной лабораторией, в которой зародился, развился и окреп массовый, то есть популистский национализм Европы. Колыбелью его стал Национальный Фронт, 40 лет неразрывно связанный с именем своего харизматического лидера Жана Мари Ле Пена. Бретонец, католик, десантник, участник нескольких колониальных войн 50-х — 60-х годов, Ле Пен стал самым популярным оратором и, пожалуй, одним из самых видных политиков Франции. Он и его многочисленные сподвижники осознали необходимость убедить французский народ в том, что Национальный фронт не экстремистская правая организация, оторванная от реальной политики, что таким его изображает продажная пресса, ультралиберальные СМИ, которые кормятся из рук заокеанского фининтерна. Лидерам Национального фронта удалось прорвать информационную блокаду и с 60-х годов активно участвовать в общественной жизни Франции.
Ле Пен первым начал борьбу против Европейского Союза — "врага всех европейских наций". У него такие доводы: финансовый капитал использует возможности единого общеевропейского экономического пространства и запрограммировал бюрократов Евросоюза на ослабление и постепенное отмирание европейских наций и их главных защитников — национальных государств. Ле Пен был в авангарде тех сил, которые выдвинули лозунг борьбы за Европу наций. В отличие от большинства новых националистический партий Национальный Фронт Франции стал массовой партией не на платформе исламофобии, а благодаря упорной борьбе против политики Евросоюза. Ле Пен в своих выступлениях доказывал, что именно бюрократы Евросоюза ответственны за массовую мусульманскую иммиграцию. Они организовали её не только в погоне за дешёвой рабочей силой, но и как мощное орудие смешения наций, разрушения национальных государств, как эффективное средство ускоренного превращения наций в безликое население потребителей. Такая оценка Евросоюза стала тем ключом, который открыл Национальному фронту Франции путь ко всем классам, ко всем социальным группам, к сердцам французов всех возрастов. Ле Пену удалось собрать под свои знамёна многие выдающиеся умы из среды патриотически настроенной интеллигенции Франции.