Закат рассвета
Шрифт:
– Все в этом мире возможно… – Александр тепло улыбнулся, – когда ты чего-то хочешь – начни мечтать, обдумывать, собирать информацию, так сказать, подготавливать почву, и тогда там – сверху – тебе обязательно начнут помогать. Появится возможность для осуществления твоей мечты. Это всего касается: талант проявится, нужные контакты появятся и так далее. Тебе только надо захотеть и начать об этом думать. Хотя ты такой человек, что сама пробьешься в жизни без всяких поддержек сверху. Если я отсюда выберусь, я покажу тебе Париж во всей его красе, но только сверху, чтобы обезопасить
– «Если»… Мой отец никогда этого не допустит. Я бы хотела тебе помочь, но не знаю, как.
– Не беспокойся, Люси, все будет хорошо, я тебе обещаю.
– Алекс, я тебе не сказала в прошлый раз, но мой отец заведует этой Базой, поэтому все намного сложнее.
– Всему свое время, – голос Александра был убедительным.
– Как у тебя еще хватает оптимизма в таком положении?! – воскликнула Люси.
– Ты вселяешь в меня оптимизм, и это самая большая поддержка, которую ты можешь мне оказать.
– Я бы хотела снять с тебя эти ужасные наручники, – девушка без колебания просунула руку в решетку, желая дотронуться до Александра и хоть таким образом выразить свое полное доверие к нему.
Он на секунду замер, но потом осторожно прикоснулся к ее руке, поднес к своим губам и поцеловал ладошку, вложив в поцелуй всю свою нежность. Ему странно было снова ощущать человеческую руку на своем лице. Он отвык от этого чувства – это было так давно!.. Элен… После нее ему доводилось встречаться с женщинами, но они были такими же, как он…
…Люси пренебрегла осторожностью, но даже и не думала об этом. Наконец-то она смогла до него дотронуться, ощутить его по-настоящему, его руки, его губы! Столько раз она представляла себе, как дотрагивается до его лица, целует…
Девушке нравилось ощущать на своей руке прикосновения теплых сухих и немного потрескавшихся губ.
– Тебе пора вернуться в свою комнату, – сказал Александр, заметив некое смятение в ее глазах.
– Я ничуть не боюсь, – твердым голосом сказала Люси.
– Тебе и не надо меня бояться, просто скоро здесь будет охрана.
– Ты прав, Алекс… – смущенная, она вынула руку из решетки. – Спокойной ночи…
Когда она ушла, Александр еще долго не мог утихомирить свои разбушевавшиеся чувства.
Часть 22
Еще пять минут – и балансирование между сном и бодрствованием окончательно рассеялось. Теперь Люси наконец-то проснулась, отлично понимая, что находится у себя в комнате, в своей собственной кровати, и что зловещий блеск, наводящий на нее ужас во сне – всего-навсего яркий огонь в камине.
Была ночь, на столе стояла невыключенная лампа. Девушка с трудом вспомнила свой сон, в котором она заново
Ей снилось, что она находится дома, в Марселе. С утра она обнаружила на кухне записку, в которой мама сообщала, что ей нужно срочно вылететь в Бордо. Мать Люси, Джейн, была художником, и, как было сказано в записке, ее пригласили организовать выставку, посвященную виноделию. Девушка не удивилась этому отъезду, так как еще будучи в Америке Джейн постоянно разъезжала по разным городам. Там они с дочерью часто звонили друг другу. Сейчас же Люси удивило то, что мама не предупредила ее хотя бы дня за три. Обычно она это делала…
В тот же день отец почему-то приставил к их дому несколько охранников. Девушка спросила его, что происходит, но он успокоил дочь, пояснив, что в городе ожидаются демонстрации студентов или что-то в этом роде. А демонстрации обычно заканчиваются беспорядками. Однако следующая неделя прошла спокойно.
А потом позвонила мама. Голос у нее был какой-то уставший. Видимо, организация выставки ее сильно утомила. Люси не особо волновалась, так как на следующей неделе мама должна была уже вернуться назад.
Но через несколько дней телефон Джейн вдруг оказался отключенным.
Каким-то шестым чувством Люси ощутила, что надвигается что-то страшное, но не понимала, что именно.
В конце второй недели она услышала крики на улице вперемешку с ревом автомобилей и бьющимся стеклом. Волнение, неизвестность и всепоглощающий страх словно сковали тело девушки. Ей еще не доводилось видеть, как огромная толпа скандирует и сжигает припаркованные у домов автомобили.
В тот момент, когда она смотрела в окно на происходящий хаос на улице, к дому подъехал военный фургон, из него выбежал отец и побежал в дом. Войдя в дом, он закричал:
– Люси! Люси! Нам надо уезжать, скорей спускайся…
Отец влетел в ее комнату и прижал дочь к себе. После минутного молчания он произнес:
– Девочка, нам надо торопиться. Ничего не бойся, я с тобой, все будет хорошо. Возьми только необходимые вещи, нас ждет внизу машина.
– А как же мама?! – с тревогой спросила Люси.
– Мама присоединится к нам позже. Поторопись, у нас мало времени.
Отец быстрым шагом направился в свою спальню. Гремя ящиками и дверьми шкафов, он торопливо бросал вещи в чемодан…
А потом они долго ехали в военном фургоне. Люси держала на коленях свой рюкзак и, ничего не понимая, смотрела на солдат, которые тоже находились в фургоне.
Мама, наконец, позвонила, когда Люси уже прибыла на карантинную базу. Она сообщила, что находится в аэропорту, что в связи с вспыхнувшей эпидемией аэропорт закрыт, все рейсы отменены, и, к сожалению, никто не может не только вылететь, но даже и покинуть аэропорт. Джейн также добавила, что никто не знает, сколько времени пассажирам придется там находиться – на этот вопрос ответа им не дали. Звонить родным пассажиры тоже не могут, так как телефонные линии перегружены. Мама объяснила, что она звонит по спутниковому телефону из кабинета начальника аэропорта и не знает, сможет ли еще раз позвонить.