Заклейменная байкером

Хэмел Б Б

Она кивала.

— Ага. Никогда не срабатывает.

— Так что это одна большая часть моего грёбаного детства.

— Тогда ты и нашел «Демонов»?

— Позже, — сказал я. — Я просто был маленьким ребёнком, когда приходил сюда, тогда ещё моя мама пыталась заботиться обо мне.

Мы стояли там и в тишине изучили обширное пустое пространство. Я вспоминал, как камнями я громил то, что оставалось от стеклянных окон, или, по крайней мере, части от них. Я вспомнил, как нашёл колоду порнографических игральных карт — те самые, о которых мечтал каждый пацан. Я вспоминал, как притворялся солдатом, бегая

вокруг с палкой, которая служила мне винтовкой. Это была просто какая-то опасная-как-чёрт заброшенная фабрика, но тогда это было моё гребаное убежище от всего мира.

— Пойдём, — наконец сказала Джанин. — Мы должны возвращаться.

— Ага, — проворчал я. — Ладно.

Она развернулась, и я подарил этому месту последний взгляд, прежде чем последовал за ней к байку. Мы держали наш путь по неровной грунтовой дороге, и когда мы подошли ближе к байку, она споткнулась обо что-то.

Я подхватил её за талию, притягивая к себе.

Она глубоко вздохнула.

— Спасибо, — произнесла она, практически шепотом.

Её тело прижималось к моему, мои руки находились на её бедрах, мои губы прижимались к шее. Мой член внезапно стал твёрдым как камень, и та же потребность, что и ночью ранее, побежала по моим венам.

Я не стал сдерживаться в этот раз. Я, твою мать, не собирался играть в эти гребаные игры. Я поцеловал её шею и заскользил рукой за пояс её джинсов, найдя трусики.

И они были чертовски влажными.

Джанин громко застонала, откидывая свою голову назад.

— Клетч, — её дыхание сбилось, когда я нашел клитор.

Я зарычал — желание и похоть оккупировали весь мой мозг. Я не мог думать ни о чём другом, кроме как взять её так, как хотел. Больше не сдерживаясь. Были только я и она — одни в лесу со всем невысказанным между нами.

Я поцеловал её в шею, найдя клитор, начал поглаживать и потирать его. Она подняла руки и прикоснулась к моему лицу, перемещая их выше и закапываясь ими в волосах.

— Я не могу больше сдерживаться, — зарычал я. — Я беру то, что хочу.

— Что же ты хочешь? — задыхаясь, произнесла она.

— Эту киску. Это греховное тело. Всю тебя.

— Что ещё?

Я глубоко толкнулся внутрь неё пальцами, и у неё перехватило дыхание. Я начал глубоко скользить ими внутрь и наружу, протирая вперёд-назад клитор, обрабатывая её киску так, как я точно знал, ей понравится.

— Твой огонь, — зашептал я. — Твою решимость. Твою преданность. Твои грёбаные умственные способности. Всю тебя — это всё делает мой член таким твёрдым, что я едва могу думать.

Она развернулась ко мне, притягивая моё лицо, и обрушила свой рот на мой. Я поцеловал её в ответ, оборачивая руки вокруг неё и притягивая ближе. Мы продолжали так целоваться, и это ощущалось, как будто прошёл час, наши тела, прижимающиеся друг к другу, двигающиеся рты, полное отсутствие мыслей. Ничего не существовало кроме Джанин, её тела и ветра шевелящего листву деревьев.

Затем она отодвинулась отстраняясь. Джанин стала пятиться к байку, остановившись тогда, когда ощутила его задней поверхностью своих ног. Я двинулся на неё. Она быстро расстегнула свои джинсы и спустила их.

Я делал то же самое, продолжая смотреть на неё. Нам не нужно было произносить слова. Мы просто раздевались. Она оставила свою рубашку с низким вырезом,

но отбросила трусики, когда я вытащил презерватив из моих джинсов и отбросил в сторону боксеры и штаны.

Я засунул презерватив под лямочку её лифчика и схватил за волосы, снова целуя её, мои пальцы обнаружили её истекающую влагой киску. Её руки нашли мой твёрдый член и начали поглаживать, пока я гладил её. Никто не пудрил друг другу мозги, в том момент существовала лишь животная похоть между нами. Я слегка толкнул её назад, и она села на байк. Джанин задыхалась, когда я притянул её немного вперёд и опустился на колени перед ней, прижимаясь ртом к её сладкому местечку, и заскользил языком по складочкам.

У неё перехватывало дыхание, пока я неистово вылизывал её, обрабатывая клитор моим языком и ртом, сося и прижимая ближе к себе. Джанин схватилась за байк, чтобы не упасть, а я держал её за ноги. Я облизывал её киску, пока она сидела на моём грёбаном байке (абсолютная сила под ней), а я продолжал сосать и облизывать этот совершенный клитор.

Она громко стонала, её ноги широко раскрыты. Мы не парились о том, что мы находимся в публичном месте — это вообще не имело значения. Любой мог увидеть или услышать нас, но всё, о чём я только мог думать, её киска под моим языком. Я хотел, чтобы она почувствовала себя хорошо, правильно, и я хотел толкнуть её за предел.

Я толкнулся глубоко в неё пальцами, пока сосал клитор. Я слышал её стоны, а затем как что-то вытащили и разорвали, открывая. Я посмотрел вверх и увидел, как передо мной свисает презерватив, а также эту интенсивную похоть в её глазах.

Я не сказал ни слова. Просто встал, взял презерватив, раскатал по своей длине, а затем вставил член глубоко внутрь неё. Это было так правильно. Я толкнулся глубоко в её киску, и у неё перехватило дыхание, когда она откинула назад голову.

— Бл*дь, девочка, — произнёс я, когда начал толкаться. — Я всегда хотел трахнуть эту узкую киску на моём байке.

— О боже, мне нужно это, — сказала она. — Мне так сильно нужно.

Я поцеловал её в губы. Мой член глубоко скользил в её влажность, жестко входя и наполняя каждый дюйм. Джанин застонала в мой рот, пока я продолжал трахать её, крепко удерживая ноги, её руки лежали на байке, позволяя сохранять равновесие.

Я потянулся и одним пальцем начал протирать клитор, пока трахал её, грубо и сильно. Байк опасно раскачивался, но нам было всё равно. Я продолжал брать ее жёстко и глубоко, заполняя и обрабатывая узкую киску так, как она хотела.

Внезапно я отклонился назад, когда байк был слишком близко к тому, чтобы опрокинуться. Схватил её за бедра, стянул с байка и развернул. Она легко повиновалась, понимая то, что я хочу.

Она широко расставила ноги, держась за стоящий байк, и немного склонилась над ним для меня, показывая мне эту влажную киску. Я схватил её за бёдра и толкнулся членом сзади, пока она прижималась ртом к коже сиденья, прикусывая его.

Так грубо я и продолжал её трахать, шлёпая по округлому заду. Джанин стонала, её рот прижимался к кожаному сиденью, пока я входил в неё всё жестче и глубже, мой член бился о её задницу, заполняя эту узкую киску. Ей нравилось так. Когда я шлепал её, хватал за волосы, обращался с ней как с чертовски плохой девочкой, которой она и являлась.