Заклинание для хамелеона
Шрифт:
Уж не подозревает ли она притягательность таланта Хамфри? Но имеет ли это значение? Волшебник опять вздохнул:
— Возможно, потом, когда я покончу со своими делами, если ты будешь так добра и посетишь мой замок…
— Да, конечно! — с готовностью воскликнула она. — Но где же твой замок?
— Просто спроси Хамфри. И кто-нибудь обязательно покажет тебе дорогу. Но даже в этом случае ты не должна показывать свое лицо мужчинам. Тебе придется надеть вуаль, нет, даже этого недостаточно, потому что это твои глаза…
— Не завязывай мне глаза! Я должна видеть!
Бинк
— Дай мне подумать, — сказал Хамфри. Послышался шелест, говорящий о том, что Хамфри роется в своем волшебном имуществе. — Это не идеальное решение, но пока сойдет. Держи этот пузырек перед своим лицом и открой его.
Опять шебуршание, говорящее о том, что горгона берет пузырек, который Хамфри передал ей через плечо. Потом послышался хлопок, и пробка открылась. Вздох и тишина. Неужели волшебник после всего этого уничтожил ее, дав ей понюхать отравленные пары?
— Друзья, теперь вы можете снять повязки и повернуться, — сказал Хамфри, — Горгона обезврежена.
Бинк сорвал с глаз повязку:
— Волшебник! Ты ее…
— Нет, я не причинил ей никакого вреда. Взгляни сам.
Бинк, как и все остальные, посмотрел в сторону горгоны. Перед ними стояла непостижимо красивая молодая женщина с маленькими тоненькими змейками вместо волос. Вот только лица у нее не было. На месте лица была просто пустота.
— Я наложил заклинание, делающее ее лицо невидимым, — объяснил Хамфри, — Она все видит, но, к моему глубокому сожалению, ни один мужчина не может увидеть ее лица, хотя оно — самое прекрасное, что в ней есть. Зато невозможно встретиться с ней взглядом. Она в безопасности, так же как и все мы.
Бинк должен был согласиться, что это действительно очень грустно. Горгона казалась такой прелестной девушкой и в то же время несла на себе такое ужасное заклятие. Магия не всегда добра! Волшебник обезвредил заклятие, но смотреть в пустоту на месте ее лица было очень грустно.
Кромби обошел остров, изучая статуи. Некоторые из них были кентаврами, некоторые грифонами.
— Чирик!
— Смотрите, сколько бед наделала эта сука! Она превратила в камень, наверное, сотни ни в чем не повинных мужчин. Что хорошего в том, что ныне она обезврежена? Это все равно что закрыть дверь дома, после того как пленник уже сбежал.
Он, очевидно, теперь думал больше как грифон. Это одна из опасностей длительных преобразований.
— Да, надо что-то сделать со статуями, — согласился Хамфри. — Но я уже израсходовал довольно много моей ценной магии. На самом деле даже слишком много. Кромби, укажи, где лежит решение этой проблемы?
Грифон покрутился и указал. Вниз.
— А теперь еще раз покажи, где находится источник магии.
Кромби повиновался. Результат был тот же.
— Как я и предполагал, — сказал Хамфри, — наша задача имеет не просто познавательное значение.
И еще одна проблема встала для Бинка на свое место. Вся цепь событий с древопутаной и ужасными сестрами казалась отклонением от их основной задачи и угрозой благополучию Бинка, и все же его талант допустил это. Таким образом
Бинк вспомнил холмик земли, на который наткнулся прошлой ночью. Есть ли здесь какая-нибудь связь? Он еще не мог это выяснить и все равно не доверял случайным совпадениям, не связанным с его талантом. Если его враг…
Добрый волшебник опять достал свое зеркало.
— Покажи мне королеву, — сказал он в зеркало.
— Королеву? — удивился Бинк.
Зеркало затуманилось, потом в нем появилось лицо королевы Ирис.
— Ты связался со мной как раз вовремя, Хамфри, — сказала она, — Что это ты слоняешься без дела по острову горгоны, вместо того чтобы выполнять свое дурацкое поручение?
Кромби сердито зачирикал.
— Не переводи этого! — огрызнулся Хамфри на голема, затем опять обратился к чародейке: — Это поручение Бинка, а не мое. Мы обезвредили сирену и горгону и почти добрались до источника магии. Сообщи об этом королю.
Ирис пренебрежительно отмахнулась:
— Ладно, карлик, если только у меня дойдут до этого руки.
За ее спиной появилось лицо короля Трента. Внезапно королева приняла вид милой молоденькой девушки, да еще и с длинными косами.
— Что случится довольно скоро, добрый волшебник, — быстро поправилась она.
Трент весело махнул им рукой и потрепал рукой косу королевы. В это время зеркало потухло.
— Как она смогла разговаривать в зеркале? — заинтересовался Бинк. — Всегда же были просто безмолвные картинки.
— Она властительница иллюзий, — объяснил Хамфри.
— Властительница короля, ты хочешь сказать, — прочирикал Кромби.
— Нам только казалось, что мы ее слышали, — продолжал Хамфри. Он отложил зеркало в сторону, — А королю только кажется, что он дергает за иллюзорную косу. Но в иллюзиях есть и своя польза.
— Я вот люблю иллюзию реальности, — грустно сказал голем.
Хамфри снова переключил свое внимание на горгону:
— Мы вернемся к нашим делам. А ты, я думаю, пока утешишь свою сестру. Она лишилась своих цимбал.
— Утешу! Утешу! — воскликнула горгона. — До свидания, прелестный волшебник! — Она обхватила Хамфри руками и запечатлела невидимый поцелуй на его губах, при этом змеи кусали его за уши и возбужденно шипели. — Поспеши! Я припасла для тебя столько любви…
— Угу. Так и сделаем, — согласился смущенный волшебник.
Он поднял палец и отбросил одну из змей-волосков, которая слишком яростно грызла мочку его уха.
Волшебная тропинка заканчивалась на острове горгоны, поэтому обратно пришлось добираться вплавь. Путники использовали талант Кромби и определили безопасный маршрут, избегающий водяных монстров, затем Бинк сел на кентавра, а Хамфри оседлал грифона. Утро было в самом разгаре, и возвращение в деревню Магической Пыли оказалось легким и приятным. Враждебная магия еще не успела заменить на этой тропинке уничтоженные ими ловушки на новые.