Заклинание для хамелеона
Шрифт:
— Но ты же не пила зелья! — возразил он. — И даже если и выпила, то теперь, когда магия исчезла…
— Я никогда не пила зелья, — согласилась она, — поэтому-то потеря магии и не уничтожила мою любовь. Это заставило меня повзрослеть и отобрало наивность нимфы. Теперь я могу правильно оценить происходящее и знаю, что для меня нет противоядия, кроме времени. Я не могу пойти с тобой.
— Но тебе нельзя оставаться там, внизу! — воскликнул потрясенный Бинк. Его любовь к ней была магической, а вот ее к нему — настоящей. И она любила сильней, чем он. Этому, несомненно, способствовала сама природа
— Можно, вот я это и делаю. Когда я увидела, как ты пожертвовал мною, когда на тебя еще действовала магия зелья, я поняла, что, когда все это кончится, надежды у меня не останется. Как это ни забавно, но моя любовь расцвела в тот момент, когда ты от меня отказался, именно потому, что ты от меня отказался. Потому, что ты остался верен своим принципам и первостепенным обязанностям. Я тоже остаюсь верной своим. Прощай, Бинк!
— Нет! — закричал он. — Выбирайся оттуда! Мы придумаем что-нибудь получше…
Но веревка уже заскользила по корню. Самоцветик развязала петлю и дернула веревку к себе. Бинк попытался поймать конец, но было уже поздно. Конец веревки миновал корень и упал вниз, в темноту.
— Самоцветик! — закричал Бинк. — Не делай этого! Я не люблю тебя, но ты мне очень нравишься…
Но все было безнадежно. Она права: даже когда он любил ее, он знал, что она не может принадлежать ему. И это никак нельзя изменить.
Ответа снизу не последовало. Нимфа поступила очень благородно и пошла дальше своим путем, развязав ему руки. Точно так же и он бы поступил при подобных обстоятельствах.
Теперь ему не оставалось ничего другого, как возвращаться домой.
— Прощай, Самоцветик! — крикнул он в надежде, что она его слышит, — Ты не добилась моей любви, но ты добилась моего уважения. Теперь ты настоящая женщина, а не нимфа.
Бинк замер, прислушиваясь, но больше ничего не услышал. Наконец он слез с корня и огляделся. Он находился в глубокой расщелине, в которой узнал Провал, пропасть, делящую землю Ксанфа на две часта. Дерево, на корень которого он вылез, держалось корнями за дно ущелья, но верхушкой выходило за пределы пропасти, и одна из ветвей нависла над ее краем. Без магии взбираться по дереву было безопасно. На самом деле теперь опасностей для Бинка на земле Ксанфа осталось очень мало. Он может пойти прямиком во дворец короля и дойти туда меньше чем за день.
Он заметил нескольких вялых жучков. Они лежали на солнечной полянке, подергивая клешнями. Бинк пожалел их и аккуратненько подтолкнул ногой к ближайшей тени. Бедняги!
И тут он их узнал. Это были лишенные своей магии полушки! Какой удар их постиг!
Но когда он, раскачавшись, спрыгнул с последнего щупальца путаны на край пропасти, то обнаружил себя в совершенно незнакомом месте. Расщелина тянулась с севера на юг, а не с востока на запад, если, конечно, потеря магии не повернула солнце. Эго, наверно, была какая-то другая впадина, а не Провал. Ко всему прочему он еще и заблудился.
Теперь, задумавшись над этим, Бинк решил, что не мог зайти так далеко на север, чтобы добраться до Провала. Так что он, скорее всего, находится где-то к югу от него и к югу от дворца. Лучше всего пойти на север, пока не встретится Провал или какое-нибудь другое знакомое место.
Путь
Было уже далеко за полдень. Сколько дней или часов он провел под землей, Бинк не имел представления, но теперь, на солнце, он мог снова ориентироваться во времени. Ему придется провести ночь в лесу. Это казалось вполне безопасным — он мог, например, забраться на дерево.
Бинк поискал подходящее дерево. Многие деревья в этом лесу казались погибшими — возможно, они просто заснули, попав в эту немагическую зиму. И понадобятся месяцы, а то и годы, чтобы понять опустошительные последствия этой зимы. Некоторые деревья, наоборот, широко раскинули ветви, очевидно, это были какие-то разновидности обыкновенских пород, освобожденные от соперничества с магией. Какое дерево лучше выбрать для ночлега — пышное из обыкновенской разновидности или чахлое магическое?
Бинк ощутил озноб. Становилось прохладно, а одеяльный куст теперь найти невозможно. Однако так на него действовал не только холод. Он устал, был одинок, и его переполняло раскаяние в содеянном. Завтра он предстанет перед своими друзьями в замке и расскажет им…
Но они, конечно же, уже догадались о его вине. И его беспокоило не признание в содеянном, а наказание за содеянное. Самоцветик правильно сделала, что покинула его, — для него нет будущего у себя дома.
Сейчас он вышел в места, которые казались ему смутно знакомыми. Вот в кустах виднеются тропинки, похожие на тс, что прокладывают муральвы, вот ежевичные кусты, а вот и пахучие растения…
— Точно! — воскликнул он. — Вот здесь мы взошли на волшебную тропу, которая привела нас в деревню Магической Пыли!
Он всмотрелся сквозь чахлую листву. Вот она! Дорожка, сделанная из бревен и лиан и подвешенная к самым большим деревьям. Теперь она не петляла в воздухе, но ведь она уже не была волшебной.
Он взобрался на дорожку на ближайшем достаточно низком спуске и пошел по ней. Дорожка показалась ему небезопасной: она провисала под его весом и раскачивалась из стороны в сторону, но все же выдерживала. Как и положено, она привела его в деревню.
Он боялся застать там сцену печали. Но складывалось впечатление, что вся деревня, напротив, что-то празднует. Посреди деревни опять горел огромный костер, и вокруг него плясали мужчины и женщины.
Мужчины? Как они сюда попали? Ведь эта деревня состояла из одних женщин! Может, накатила очередная волна завоевания из Обыкновении и грубые мужчины ворвались в деревню беззащитных женщин?
Но похоже, никакой угрозы не было. Мужчины были, конечно, счастливы, но такими же казались и женщины. Бинк направился к деревне, выискивая глазами ее старосту, Троллу.