Заклинание для хамелеона
Шрифт:
Хамфри выглядел так, словно проглотил дурной глаз, но подыграл он довольно успешно:
— Вопрос не в предательстве, Бинк. Ни одно из здешних существ и не представляло бы себе, что такое магия, если бы не присутствие этого демона. А теперь срок его наказания закончился, и он должен быть освобожден. Сделать по-иному означает предать свою роль в игре демона.
— У меня нет никаких обязательств в игре демона! — ответил Бинк, входя в роль. — Я здесь оказался по чистой случайности!
— Это и есть твоя роль. Она заключается в том, что ты, разумное существо, на которое демон не оказывал никакого влияния, пришел сюда по собственной
— Да… если так будет лучше всего.
— Откуда ты можешь знать, как будет лучше всего для такого существа, как Иксанаэнный? Освободи его, и пусть он сам выберет себе дальнейшую судьбу.
— За счет моих друзей, моей земли, всего того, что я люблю?
— Справедливость абсолютна; ты не можешь выдвигать против нее какие-то личные доводы.
— Справедливость не абсолютна. Все зависит от конкретной ситуации. Когда на весы положены все доводы за и против, предвзятость…
— Нельзя на весах взвесить правоту и неправоту, Бинк, — сказал Хамфри, все больше входя в роль адвоката Иксанаэнного. Теперь Бинк был уверен, что сейчас говорит именно добрый волшебник, а не Мозговитый Коралл. Врагу пришлось освободить Хамфри, по крайней мере до этого предела, чтобы позволить ему принять участие в игре. Ни разум волшебника, ни его эмоции не были уничтожены, и это была часть того, что Бинк хотел узнать. — Правоту и неправоту нельзя искать в предметах или событиях, их даже нельзя соответствующим образом выразить в каких-либо понятиях — как человеческих, так и демонических. Здесь все зависит от точки зрения. Вопрос лишь в том, следует ли позволить демону продолжить игру по привычным ему правилам.
— Но он и так продолжает ее по привычным для себя правилам, — возразил Бинк. — Если я его не освобожу, это тоже будет вполне соответствовать его правилам. У меня перед ним нет никаких обязательств!
— Честь демона заставляет его подчиняться таким правилам, которые не вынес бы ни один человек, — сказал Хамфри, — и нет ничего удивительного, что твои понятия о чести оказались ниже этого безупречного стандарта.
Бинк почувствовал себя так, будто на него обрушилось проклятие, способное уничтожить целый лес. Волшебник оказался великим мастером словесного боя даже в том случае, когда защищал интересы противоположной стороны! Хотя это могла быть и истинная позиция волшебника, против которой его заставлял выступать Коралл.
— Моя честь заставляет меня следовать законам моих соплеменников, какими бы несовершенными они ни были.
Хамфри развел руками:
— С этим я не могу поспорить. Настоящая война между добром и злом происходит в твоей собственной душе, кем бы ты ни был. Если ты человек, то и должен действовать как человек.
— Да! — согласился Бинк, — А мои законы гласят… — Изумленный и подавленный, он сделал паузу и выпалил: — Они гласят, что я не могу позволить живому чувствующему созданию страдать из-за моего бездействия. И не имеет никакого значения, что демон не освободил бы меня, поменяйся мы с ним местами; я не демон и не собираюсь поступать как демон. Важно лишь то, что человек не может стоять в стороне и наблюдать, как продолжает твориться несправедливость. Тем более когда он с такой легкостью может это исправить.
—
Он опять взглянул на нее — она была прекрасна даже в минуты волнения, несмотря на ее несовершенство. Хамелеоша поддержала бы его решение, и совсем не потому, что хотела бы сделать ему приятное, нет, она тоже человек, который, как и он сам, верит в необходимость совершать правильные поступки, И хотя Самоцветик, как и все нимфы, не обладала всеподавляющей совестью, она оставалась доброй — насколько позволяло ее положение.
— Я люблю тебя, Самоцветик. Я знаю, что это всего лишь один из приемов, которым Коралл пытался меня остановить, но… если бы я даже не выпил зелья и уже не был женат, я бы очень просто мог влюбиться в тебя. Я думаю, тебе не станет легче, когда ты узнаешь, что я тоже рискую моей женой, и моим еще не родившимся ребенком, и моими родителями, и всем остальным, чем так дорожу. Но я должен сделать то, что и подобает сделать.
— Нуты и дурак! — воскликнул голем, — Если бы я был настоящим, я бы прихватил нимфу и наплевал на этого демона с высокой горы. Ты не получишь никакой награды от Иксанаэнного!
— Знаю, — сказал Бинк. — За это мне никто спасибо не скажет, — И он обратился к огромному лицу демона: — Я освобождаю тебя, демон Ксанфа.
Глава 13
БЕЗВОЛШЕБЬЕ
И в тот же миг демон вырвался на свободу. Магия, просочившаяся в ближайшее окружение демона X(A/N)th, была ничто в сравнении с магией его освобождения. Последовали ослепительная вспышка, оглушительный гром и взрыв, который отшвырнул Бинка через всю пещеру. Он с силой ударился о стену. Когда чувства вернулись к нему, он увидел. как в медленном движении и звуке рушится пещера. Огромные глыбы падали и рассыпались в песок. Казалось, весь мир рушится на освободившееся после демона место. Вот такого исхода Бинк не предвидел — это было не сознательное разрушение Иксанаэнным всего вокруг и не скука медленной утраты магии, это было бездумное разрушение всего, что было поблизости в момент его освобождения. Сказанное Хамфри оказалось правдой: демону и впрямь все было безразлично.
И только теперь, когда его душили облака поднявшейся пыли, а свет давали лишь искры от сталкивающихся каменных глыб, Бинк задумался, что же он наделал. Почему он не послушался предупреждения Мозговитого Коралла и не оставил демона в покое? Почему он не поддался любви к нимфе и…
И даже среди этого кошмара, когда он в любой момент мог ожидать смерти, эта мысль заставила его удивленно замереть. Любовь? Ее не было! Он больше не любил нимфу!
Это означало, что магия и в самом деле исчезла. Действие любовного зелья прошло. Его талант больше не защищал его. Теперь земли Ксанфа стали такими же, как Обыкновения.
Бинк закрыл глаза и заплакал. Носящиеся в воздухе клубы мыли забили ему глаза, и их срочно надо было промыть; он был до смерти перепуган, но то, что он понял, затмевало все остальное. Он оплакивал Ксанф. Он уничтожил уникальность мира, в котором жил, и, даже если выберется живым из пещеры, как он сможет с этим жить?
Он не знал, как на это отреагирует то общество, в котором он жил. Что теперь случится с драконами, хищными деревьями и зомби? Как люди смогут жить без магии? Будто все население в одно мгновение оказалось в изгнании — в унылом бесталанном мире.