Заклинатель змей и другие эстонские сказки
Шрифт:
Тут в воздухе послышался шум, словно кто-то раздувал кузнечные мехи. Потом над головой у хозяина пронеслось что-то черное, и чей-то голос спросил:
— Чего тебе, братец, надо?
— Продаю черного зайца, — ответил хозяин.
— Приходи в четверг на той неделе, мне сегодня недосуг торговаться с тобой, — ответил голос, и черная тень тотчас же исчезла.
Человеку стало досадно, что он потратил время зря, но пришлось смириться: когда имеешь дело с самим стариком, надо запастись терпением.
Через неделю хозяин снова пришел на перекресток. На этот раз не успел он свистнуть,
— Чего тебе, братец, надо?
— Продаю черного зайца, — снова ответил хозяин.
— Сколько ты за него хочешь?
— Дорого не спрошу, — сказал крестьянин. — Дай мне батрака и батрачку, которые бы хорошо работали и меня не объедали.
— На сколько лет думаешь договариваться? — спросил старик.
— Да по мне, хоть до конца жизни, — ответил хозяин.
Но старичок сказал, что не может заключить сделку сроком больше, чем на семь или на четырнадцать лет, на что крестьянин и согласился.
— Приходи в четверг на той неделе и захвати с собой своего черного зайца, — сказал старик. — А я приведу тебе батрака и батрачку, которые никогда не спросят у тебя ни есть, ни пить. Но в засуху ты должен класть их на ночь в воду, иначе они не смогут больше работать.
В третий четверг вечером хозяин снова пришел на перекресток. Только он свистнул, как старик появился, но один, без батрака и батрачки.
— Ты должен дать мне три капли своей крови из указательного пальца в залог того, что не отступишься от сделки, — потребовал старик.
— А где же батрак и батрачка? — удивился хозяин.
— В мешке, — ответил старик.
Но мешок был так мал, что крестьянин не поверил. Старик, как будто прочитав его мысли, промолвил:
— Не бойся, я тебя не обману.
Он пошарил в мешке, вытащил оттуда узелок величиной с клок кудели и сказал: — Вот твой батрак! — И тотчас же рядом со стариком стал высокий, широкоплечий парень. Потом старик вытащил из мешка второй узелок, из которого вышла девушка.
— Вот твои батраки. Кормить их не надо, — сказал старик. — Теперь дай мне в залог три капли крови и черного зайца и ступай домой.
Хозяин сделал все, что полагалось по уговору, а затем спросил, как зовут его новых работников.
— Батрака зовут Чурбан, а батрачку — Береста, — ответил старик и, засунув мнимого зайца в мешок, пошел своей дорогой. А хозяин с новыми домочадцами отправился домой.
Батрак и батрачка работали на хозяина от зари до зари, но есть никогда не просили, чем скряга был очень доволен. И если иной раз в знойный летний день работники казались усталыми, их клали на ночь в воду, и оба к утру становились такими же свежими и сильными, как и раньше. А скаредный хозяин, которому не надо было кормить батраков и платить им жалованье, богател с каждым годом.
Так прошло семь лет, потом еще без малого семь. Хозяин забеспокоился, что ему скоро придется лишиться своих работников, и стал думать, как бы продлить срок сделки.
Как-то утром, проснувшись,
Хозяин только собрался было спуститься вниз, как вдруг чья-то рука схватила его за горло и тут же задушила. Когда жена стала искать мужа, она не нашла на сеновале ничего, кроме трех капель крови. Войдя в амбар, хозяйка увидела, что закрома пусты, а сундук, где хранились деньги, набит пожелтевшими березовыми листьями.
Вмиг пропало все накопленное ими добро. Вскоре умерла от горя и вдова хозяина; ей, правда, так и не довелось узнать, что ее мужа задушил старый черт, которому скряга из алчности продал свою душу.
Так был наказан скупой хозяин, накопивший богатство неправедным путем.
Аугуст Якобсон
Северное сияние
Жил-был батрак, человек неплохой, только с ним вечно приключались разные необыкновенные истории.
Однажды в студеный зимний день отправился батрак в лес поискать подходящее дерево, чтобы сделать полозья для новых дровней. Казалось, он должен бы знать дорогу как свои пять пальцев, а он возьми да и заблудись.
Искал-искал батрак дорогу, десять раз ему казалось, что нашел, и он начинал радостно шагать по ней, да не тут-то было — оглянется по сторонам и видит — место совсем незнакомое, хоть плачь с тоски.
Наконец, проблуждав несколько дней, он выбрался на узкую тропинку, которая вела к дому, сложенному из толстых бревен. Дом стоял среди леса, такого дремучего и густого, каких батрак еще не видывал.
Батрак обрадовался, что все-таки живым выбрался, и от радости готов был расцеловать первого встречного, кем бы тот ни был, пусть хоть самый страшный разбойник! Но никто ему навстречу не попадался, даже разбойников не было видно, так что расцеловать было некого.
Батрак вошел в сени, отряхнул на земляном полу снег с валенок, постучал в дверь. Ему никто не отозвался и, открыв дверь, он вошел в овин.
Там не было никого ни слышно, ни видно, но было так жарко натоплено, что батрак тут же снял свой тулуп. От усталости он еле стоял на ногах и тут же забрался на печку, накрылся с головой тулупом и в ту же минуту крепко уснул.
К вечеру батрак выспался и, проснувшись в прекрасном настроении, продолжал полеживать на печи. Вдруг дверь отворилась, в комнату вошли несколько огромных мужиков, которые тотчас принялись за какую-то странную, непонятную работу. Они втащили в овин лошадь, запрягли в соху, вспахали земляной пол и засеяли рыхлую землю золотистым ячменным зерном. И вот какое чудо: зерно стало тут же прорастать, ячмень быстро взошел, стал цвести и колоситься и, когда совсем созрел, его скосили, обмолотили, провеяли и смололи на крупу. Смололи, значит, на крупу, засыпали в огромный котел. Сварили душистую ячменную кашу, при виде которой у батрака слюнки потекли.