Заклинатель змей
Шрифт:
Омар, недоверчивый, осторожный, надел легкий халат, поправил на помосте подстилку, мягкие валики с кистями на концах. Гостей не встречают вопросами, но Омару некогда чиниться, да и охоты нет к тому.
— Чем могу быть полезен? — пододвинул он чашку с шербетом, едва гость, отпустив носильщиков и сбросив обувь, влез на помост.
Омар заметил, что у пришельца дрогнули ноздри, когда он поднес чашку с шербетом ко рту: нюхает, не вино ли? Не вино, сукин сын! Водичка кисло-сладкая. Шербет. Ведь он-то еще не запрещен?
— Халиль мое имя, — назвался молодой человек. — Я родом из Мерва.
— Да? — оживился Омар.
— Но в медресе никто не отвечает на мои вопросы, даже не понимает их. Оскудение.
— Я знаю, — угрюмо кивнул Омар. — Прямую линию, даже по линейке, не могут, обалдуи, провести как следует, она у них получается, как след змеи, которую ящерваран укусил за хвост…
— Обидно, учитель! — горячо воскликнул гость. — Может, у нас, восточных людей, ум и впрямь ленивый? Но ведь вот…
Он вынул из-за пазухи книгу в темной обложке, раскрыл заглавный лист. И Омар узнал свой "Трактат о доказательствах задач алгебры и альмукабалы". Вернее, список с него. Значит, не пропал его труд, не сгинул бесследно! Горячая волна прихлынула к сердцу и ударила в глаза слезой.
Гость знал, чем его покорить.
— Вот здесь, с этим уравнением, не все мне понятно, — нашел он по закладке нужную страницу. — Вы утверждаете: "куб и ребра равны квадратам и числу".
— Так. — Настороженность Омара уже проходила. — Ну, и что?
— Простите, учитель, — Халиль с трудом превозмог свою робость, — но вы… не соизволили заметить, что гипербола и окружность, которыми вы пользуетесь, могут пересекаться в четырех точках. И потому прошли мимо возможности трех различных корней кубического уравнения. Абсцисса одной точки пересечения не отвечает здесь уравнению. — Он достал другую книгу. — В четвертой книге "Конических сечении" Аполлония…
— В четвертой? А! Я ее не читал, когда писал свой трактат. Она попалась мне позже. Но ничего особенного я в ней не нашел.
— Что вы, учитель?! Смотрите…
Весь день, склонившись над книгами и тыча циркулем и линейкой то в чертежи, то друг в друга, они бились над этим уравнением:
— Положим ВС равной данному числу квадратов…
— Поэтому квадрат ВД относится к квадрату BE, как ЕС к ЕА, и тело, основание которого есть квадрат ВД и высота — ЕА, равно телу, основание…
Сосед, привлеченный шумным спором, украдкой высунул голову над оградой. Тот самый сосед, что зимой вообразил, будто лекарь-безбожник прячет у себя шайку Черного Якуба. Он и сейчас подхватился было бежать к мухтасибу, заявить на двух богомерзких колдунов, произносящих черные заклинания с явной целью повалить минарет квартальной мечети. Иначе к чему бы они, их заклинания?
Но, вспомнив, чем кончилась та прошлая история, он счел за лучшее остаться на месте и послушать. Может, удастся услышать что-нибудь такое… этакое. Ему уже награда мерещилась.
— Куб ВС равен данному числу своих квадратов, и тело, высота которого
— У Аполлония…
— Если S больше ВС, сделаем ВА равной S и построим круг на АС как на диаметре. Тогда гипербола, которая проходит через точку А, пересечет круг…
— В "Конических сечениях"…
Любопытный сосед, блаженно озираясь, тихо и жутко взвизгнул, хитро подмигнул сам себе, сполз с ограды и, раскорячив ноги, поплелся к отхожему месту. Его вскоре так и доконает страх перед тайными врагами истинной веры. После смерти он будет объявлен святым, и много поколений мусульман пройдут со вздохом и стоном возле его могилы.
…Омар горячился, кипел, он даже охрип от волнения: он был готов избить сопляка, который взял на себя смелость уличить его в ошибке. Но, к вечеру, припертый к стене, согласился с печалью:
— Да. Проклятый чертеж меня ввел в заблуждение. Обнаружить на нем данный случай чрезвычайно трудно. Конечно, попадись мне четвертая книга "Конических сечений" в те времена, я не сделал бы столь досадного упущения. Но какой в те времена Аполлоний? Когда живешь в чужом доме, ешь чужой хлеб… — Он, расстроенный, метался по рыхлой, взрытой земле, набирая ее в обувь, отчего сердился еще больше. Дрыгнув сперва одной, затем другой ногой, зашвырнул туфли в дальний угол двора. — Утром не знаешь, что произойдет с тобою к вечеру. И вечером не представляешь, что случится к утру. Что у тебя в корчаге?
— Вино. Греческое, отменное.
— Наливай! Выпьем за Аполлония.
Отречься от вина? Да это все равно,Что жизнь отдать! Чем возместить вино?Могу ль я быть приверженцем ислама,Koгда им высшее из благ запрещено?..— Математика — мое побочное увлечение, — признался Халиль, наевшись, напившись. — Я хочу древних греков философию изучать. Но меня богословием пичкают. Зачем? В медресе ничего ценного не дают. Не учат, а калечат. Учителями став, мы, в свою очередь, будем калечить других. Те — последующих. И так далеко забредем, между правдой и ложью плутая, что тысячу лет выбираться из неведомых дебрей придется.
— Ничего! — усмехнулся Омар его мервскому говору. — Не бывает лишних знаний. Я тоже когда-то негодовал, что доводится засорять свою голову всякой несуразицей. И лишь затем догадался: это к лучшему. Не постигнув всей несусветности богословия, не сможешь его сопоставить с наукой истинной, сравнить их и выбрать верный путь. Все надо знать! Даже Талмуд еврейский.
— Не всякий способен выбрать верный путь, — вздохнул Халиль.
— Ему следует помочь! Философия древних греков? Фалес. Пифагор. Гераклит. — Омар весь загорелся, попав, наконец, в свою стихию. Лицо у него запылало. — Демокрит. Аристотель. Хорошо! Я расскажу тебе о них. Но знай — их учение неисчерпаемо. Необходимо огромное терпение и прилежание. Главное — природная любознательность. С нею можно все одолеть. А у тебя, я вижу, она есть. Будем заниматься каждый день. Для удобства, если хочешь, переселяйся ко мне. Места хватит.