Шрифт:
Глава I
***
Солнце…, этот раскаленный, огненный шар отражался в каждой капле, разлетающейся брызгами воды и сверкал тысячами крошечных бриллиантов, заставляя глаза прищуриваться от ослепительного блеска.
Лето выдалось невероятно жарким и засушливым.
Сбросив с себя туфли, я встала на край фонтана, и, стараясь удержать равновесие, сделала несколько шагов. Пальцы ног осторожно ощупали каждую выбоину в нагретом черном мраморе. Рукой, я ухватилась
Время словно замедлило ход.
Мой взгляд заскользил вдоль небольшой поляны, окруженной густым еловым лесом. Легкий ветерок покачивал пушистые ветви, разнося аромат хвои. Отовсюду слышались голоса птиц, переплетающиеся с умиротворяющим журчанием воды и стрекотом насекомых.
Вдали открывался величественный вид гор.
Сейчас особенно хотелось прикоснуться к белоснежному снегу, венчающему высокие острые вершины и взглянуть на мир с головокружительной высоты.
В ущелье между скал затесалась пограничная крепость. Над высокими башнями, еле заметно, колыхались бело-зеленые флаги, тогда как в ветреную погоду они неистово трепетали, словно в приступе гнева, а вокруг, ныряя в порывистые потоки, кружило черное воронье.
Однако, большую неприязнь, даже скорее страх, наводили ее серые, угрюмые стен…, на то была особая причина.
По коже побежали мурашки.
Отогнав неприятные мысли, я еще раз окинула взглядом блестящие пики и опустила ноги в фонтан, сначала одну, затем другую. Прохлада разлилась от кончиков пальцев и до самой макушки. Ощущение оказалось невообразимо приятным, глаза зажмурились от удовольствия.
Внезапно, на меня нашло наваждение.
Чувство было уже знакомым: нестерпимое желание полностью погрузиться в чашу. И я повиновалась.
Васильковая ткань платья, сначала вставшая пузырем, намокая, принялась оседать на дно. С верхних ярусов на мои плечи и голову обрушились прозрачные струи. Мокрые волосы облепили спину. Закрыв глаза, я подставила лицо воде и расслабилась.
Мысли стихли.
Так, в полном покое, прошло несколько минут.
Охладившись, я облокотилась о край чаши и принялась водить пальцем по проступавшим на черном мраморе прожилкам и переливающимся перламутрово-синим вкраплениям. Казалось бы, что за глупость – купаться в фонтане?
Но, несмотря ни на что, я могла просидеть так целый час. Только у меня уже почти не осталось времени. Я здесь слишком задержалась.
«А что если отец начнет меня искать…? – возникла тревожная мысль, – еще хуже – если он обнаружит это место, придется сидеть в комнате под замком целую неделю…, а то и две! Да еще, вдобавок, заставит вышивать! Что может быть ужасней?!»
Мысли о разгневанном батюшке, и о его белеющем от злости лице, заставили выскочить в мгновение ока. Босые пятки опустились на траву. С промокших насквозь одежды и волос, потекли струйки воды.
Я нервно огляделась вокруг – никто не должен был видеть то, что я собиралась сделать. Ладони
Стихия огня – слишком неустойчивый вид магии. Можно легко обжечь себя, не говоря уже о случайно подпаленной мебели и прочих вещах. Однако, после купания в фонтане контролировать огонь, его тепло и жар, становилось куда легче, чем обычно.
Меня тянуло к источнику с невероятной силой. Я готова была наплевать на все, лишь бы поскорей коснуться выбитых на нижней чаше символов и, в очередной раз, попытаться разгадать скрытую веками тайну.
***
Мне еще не исполнилось и четырнадцати, когда с моим телом начали происходить непонятные изменения.
Ранней весной, когда снег только-только начал подтаивать, я заметила, что могу выходить на улицу в одном платье и не чувствовать при этом холода, хотя раньше я часто мерзла.
Потом, родные начали обращать внимание на то, что от моей кожи исходит сильное тепло, словно при болезни, но я чувствовала себя более чем здоровой! Внутри плескалось столько энергии, что после наполненного делами дня мне совсем не хотелось спать.
Наступили ночи бессонницы.
Я читала книги, что были в доме, а когда становилось скучно, отправлялась бродить по саду, словно привидение. В такие часы, больше всего мне нравилось устраиваться под раскидистой яблоней, и наблюдать, как на усыпанное звездами небо не спеша восходят луны, освещая все вокруг бирюзовым светом. Так можно было просидеть хоть до восхода солнца, что чаще всего и происходило.
Осенью я отпраздновала свое четырнадцатилетние, и ровно через месяц на смену бессоннице пришла странная болезнь.
Родители решили, что это лихорадка.
Я словно горела изнутри, и в случающихся приступах каталась по кровати. Отец держал меня, пока мать протирала мои лицо и руки холодным мокрым полотенцем: кожа быстро испаряла воду, и надо мной поднимались струйки пара.
Такое состояние длилось несколько дней.
Около моей кровати постоянно дежурили либо родители, либо старший брат. Ночи казались мне бесконечными, не хотелось ни спать, ни есть, только пить в больших количествах ледяную, сводящую до боли зубы, воду. Лишь после нее в голове на несколько минут появлялось понимание того, где я нахожусь и что я все еще жива….
В секунды прояснения, я чувствовала, что мама держит меня за руку, и сквозь тяжелые веки видела ее слезы. Отец поил меня различными лекарствами, от которых не было никакого толку. За дверью я слышала тревожные голоса младшего и среднего братьев, которым нельзя было заходить ко мне, так как родители не хотели, чтобы мальчишки видели, как их сестра медленно и мучительно умирает.
Тем временем, мое состояние ухудшалось.
Все уже готовились к неизбежному, когда, наша соседка посоветовала обратиться к одной знахарке.