Заклинатели. Первый том
Шрифт:
Вскоре показался широкий берег реки.
Солнце уже почти село, и на ее поверхности слабо мерцали бордовые искры. К ней примыкала небольшая заводь, а на берегу возвышался старый дуб.
Я медленно приблизилась к нему и заметила темный силуэт. Он стоял, прислонившись спиной к широкому стволу дерева.
Я подкралась сзади и схватила Тамира за плечо.
Он слегка вздрогнул, но быстро понял, что это я.
– Как ты тихо, – засмеялся друг. – А я боялся, что не придешь. Уже полчаса жду.
– Раньше не получилось, – ответила я, – ну что,
Вода действительно оказалась очень теплой.
Мы с Тамиром веселились во всю: брызгались, прыгали, ныряли и хватали друг друга за ноги. Наш смех разлетался над водой.
Когда окончательно стемнело, и на небе показались вереницы созвездий, мы уже стояли на берегу в мокрой насквозь одежде, радостные и довольные. Тамир собрал немного хвороста, чтобы разжечь костер. Хотелось согреться и поскорее высохнуть. Оставалось немного подождать, пока большая часть воды стечет. Тогда я смогла бы использовать магию, чтобы окончательно нас просушить.
Тамир знал, что у меня есть дар.
Лишь ему я могла доверить эту тайну без малейшего страха и сомнения.
Мы сидели на бревне по-дружески обнявшись и наблюдая за костром. Он потрескивал, и вверх то и дело вылетали искры, похожие на маленьких светлячков.
– А помнишь, как мы в детстве прятались на деревьях, когда играли в шпионов? – Тамир палочкой ворошил угольки в костре, – ты тогда еще упала и сломала ногу, а я тебя тащил до самого дома.
– Конечно, помню, – я протянула ладони к огню, почувствовала тепло, – еще бы! А мой папа потом кричал на нас и, в гневе, запретил мне с тобой дружить. Но, когда бы я его слушала?!
– Давно это было…, – усмехнулся он и поднял голову, глядя на звезды, – теперь мы уже не те маленькие дети.
– Думаю, я уже смогу нас полностью высушить, – я поднялась, потерев, по привычке, ладони друг о друга.
Тамир тоже поднялся и встал передо мной.
Наши тени, отбрасываемые светом костра, затанцевали на траве.
Мы оказались так близко, что мне даже стало неловко. Решив прервать сложившуюся паузу, я поднесла к груди Тамира стремительно нагревающиеся руки. И, не касаясь его, начала водить ладонями над влажной рубашкой.
Вода стала испаряться. Полупрозрачные струйки пара, поднимаясь в остывающий ночной воздух, растворялись во мраке.
– Так тепло, – неожиданно тихо и нежно произнес Тамир, – знаешь…, я давно хотел тебе сказать, но все боялся…
От этих слов мне сразу стало не по себе.
Вот прямо сейчас он скажет, то, что я меньше всего хочу от него услышать. А может все-таки не скажет…, пожалуйста, пусть это будет что-то другое!
Тамир взял меня за руки и прижал ладонями к своей груди, подтянув, таким образом, ближе. Меня словно ужалило с десяток пчел и по спине побежали мурашки.
«Господи, только не это!» – вспыхнула мимолетная мысль. Мои ладони остыли.
Руки Тамира уже оказались на моей талии, глаза отражали языки костра. Время как будто остановилось, и песчинка за песчинкой, медленно, текло сквозь нас.
Лица были уже так
«А что он думал? Что я растаю в его объятьях?»
Ничего не говоря, я развернулась и побежала в сторону дома.
– Селена! – послышалось мне в след, – постой…!
Тамир явно хотел меня догнать, но я уже была далеко и затерялась в высокой траве. Было сложно разобрать дорогу на такой сумасшедшей скорости. Домой пришлось пробираться огородами, топча грядки.
Я молниеносно взобралась по веревке на крышу. Смотала ее и повесила через плечо. Кое-как добралась до своего окна – ноги подкашивались.
В комнате все было таким, как я и оставила. Разобрав «куклу» из подушек, я скинула с себя все еще влажное платье и пинком отправила его вместе с веревкой под кровать. Быстро накинула ночную рубашку и нырнула под одеяло.
Всю ночь меня одолевали тревожные мысли, заставляя ворочаться с боку на бок.
«Я, конечно, люблю его, но как друга, – думалось мне. – А он все испортил! Почему нельзя было влюбиться в кого-то другого?»
Больше всего мне не хотелось причинять ему боль и страдания.
У меня не было взаимных чувств, и я понимала, что нашей теплой дружбе может прийти конец.
***
Наступила осень.
Кроны деревьев постепенно желтели. Окончательно высохла, измученная жарким солнцем, трава. Ветер поменял свое направление. Повеяло прохладой. Вот-вот должны были начаться дожди, и крестьяне спешили убрать урожай.
Уже больше месяца я не видела Тамира.
Мы оба стали избегать друг друга.
Моя обида уже давно прошла, но сам он обходил мой дом стороной.
Видимо, решил, что так будет лучше.
Я же никак не могла решиться на первый шаг к возобновлению общения, и каждый раз корила себя за трусость.
Помимо этого, я никак не могла осуществить свое главное желание – попасть к фонтану.
Отец усилил бдительность и постоянно следил за мной; никуда не отпускал в одиночку, что, безусловно, меня раздражало. Но, вскоре он должен был уехать на ярмарку, и мысли уже переполнились всевозможными планами. Я вовсю предвкушала прелесть грядущей свободы, и чем ближе она была, тем благостней становилось мое настроение день ото дня. Я начала чаще подпевать себе под нос, танцевала в коридоре, пока никто не видит, а на родителях изображала покорнейшую дочь.
Выдался погожий денек и нас с Кимом отправили в сад собирать дозревшие яблоки. Я сидела на дереве с корзинкой, удерживаясь одной ногой за лестницу, другой за ветку, когда младший братец решил сообщить мне одну вещь. Я чуть не рухнула с дерева, когда узнала, что с ним разговаривал Тамир и спрашивал обо мне.
Пообещав отдать маленькому проходимцу все сладости, что папа привезет мне с ярмарки, я взяла клятву, что Ким никому не расскажет об этом разговоре.
Целый день я думала о друге.