Заклятие Черного Кинжала
Шрифт:
— Но…
— Даже если бы это было не так, то мы все равно не давали вам права врываться на наши совещания, когда вам заблагорассудится. Иногда возникает необходимость обсудить проблемы, которые ни при каких обстоятельствах не должны стать известны лицам, не входящим в Гильдию. Этими секретами мы не намерены делиться ни с вами, ни с кем бы то ни было. — Повернувшись к остальным, он добавил: — Полагаю, для Алоррии и Караниссы супруг подыщет подходящую комфортабельную гостиницу. Скорее всего это будет «Колпак и Кинжал». Кроме того, я уверен, что, если вы пожелаете, любой член
Все промолчали, и Теллуринон повернулся, чтобы уйти. Алоррия показала ему в спину язык, а Сараи, сама не ожидая того, захихикала.
Но когда маг ушел, ей стало не до смеха.
— Ну и что же мне теперь делать? — спросила она.
Глава 30
— Это все? — поинтересовалась Табеа, окинув взглядом огромную толпу, заполнившую тронный зал и разливающуюся вниз по лестницам.
— Все, кто пожелал, — ответил ее свеженазначенный Канцлер.
— Неужели кто-то решил остаться? — не скрывая изумления, спросила «Императрица».
— Да, Ваше Величество. Некоторые отклонили ваше приглашение.
— Но почему? Они объяснили?
— Да.
— Так скажите.
Канцлер нервно переминался с ноги на ногу.
— Приводились разные причины, Ваше Величество. Табеа видела, что Арл волнуется, но у нее не было настроения позволить ему уйти от ответа.
— Назовите хотя бы некоторые. Просто так, для моего просвещения.
— Хорошо. Одни… — Канцлер боязливо поднял глаза и, убедившись, что хозяйкой руководит любопытство, а не гнев, продолжил: — Одни вам не доверяют. Опасаются, что вы их обманете — поработите или убьете.
— Но зачем мне так поступать? — совершенно искренне изумилась Табеа.
Она знала, что Арл не врет. Его внутреннее напряжение спало — так бывает только тогда, когда человек говорит правду. После произнесенной лжи напряжение усиливается.
— У меня нет ответа, Ваше Величество, — пожимая плечами, ответил Канцлер.
— Какие еще причины приводились?
— Некоторые сказали, что им нравится их образ жизни. Таких немного, но они существуют, Ваше Величество, и…
— Знаю, знаю. — Табеа оборвала его взмахом руки. — Я никогда не могла понять, почему эти люди вообще остаются в городе. Всю жизнь мечтают о дикой природе, но никогда не двигаются с места. Я таких встречала. Что еще?
— Некоторые сказали, что не хотят идти во дворец, потому что… ммм… скоро придется возвращаться назад.
Канцлер опять начал нервничать.
— Но почему? — спросила «Императрица». — Неужели они считают, что я передумаю и выкину их обратно на Поле?
— И это тоже… но самое главное… они не верят, что вы долго продержитесь у власти.
— Вот как? — нахмурившись, произнесла Табеа. — Что ж, они жестоко ошиблись. Верховный Правитель бежал и никогда не вернется. Я же останусь здесь навсегда.
— Да, Ваше Величество.
Повернувшись лицом к толпе, Табеа задала Канцлеру последний вопрос:
— Сколько их здесь собралось?
— Не имею представления, Ваше Величество, — с несчастным видом признался Арл. — Я не догадался пересчитать их на входе.
Табеа кивнула и, возвысив
Она сделала паузу, и зал, в отличие от вялого начала, разразился громовой овацией.
— Никому теперь не надо искать убежища на Поле у Пристенной Улицы, опасаясь охранников Верховного Правителя, сборщиков налогов или работорговцев, — продолжала Табеа. — Те, у кого нет собственных домов, обретут жилище под одной крышей со мною, во дворце, возведенном на крови и поте тысяч рабов…
Канцлер откашлялся и с опаской посмотрел на купол, который был сооружен посредством магии и к ручному рабскому труду никакого отношения не имел.
— …во дворце, который слишком велик для любого нормального Верховного Правителя, во дворце, сооруженном столь помпезным ради демонстрации могущества и богатства аристократов! Вы можете оставаться здесь сколько хотите, и взамен я прошу вас всего лишь убирать за собой и поддерживать комнаты в приемлемом состоянии. Кроме того, я надеюсь, вы не откажетесь выполнять небольшие поручения и выступите на моей стороне, если потерявшие разум негодяи попытаются передать мой трон Эдерду. Что вы на это скажете?
Аплодисменты были не столь горячими, как ожидала Табеа. Некоторые слушатели не выразили никакого энтузиазма по поводу поручений и призыва встать на защиту дворца. Но «Императрица» решила проигнорировать этих недоумков.
Когда толпа успокоилась — по мнению Табеа, слишком скоро, — «Императрица» подняла руку и продолжила:
— Большинство из вас уже знает, что презренная горстка бывших охранников Верховного Правителя отказывается подчиниться моей власти. Я приказала им сдать мечи в знак того, что они перестали служить орудием угнетения и быть символом страха, но они не повиновались.
Табеа знала, что если говорить по совести, то мечи сдала всего сотня стражников. Между тем охрана Верховного Правителя насчитывала десять тысяч бойцов.
— Некоторые из этих ренегатов растворились среди честных граждан, оставив свои посты, другие попрятались, сохранив, в нарушение моих распоряжений, видимость организованности. Хоть я и не тиран и в отличие от предшественника не нуждаюсь в большинстве этих паразитов, существуют обязанности, которые могут выполнять только солдаты. Кто, к примеру, станет вылавливать рабовладельцев, отказавшихся выполнить мой указ о немедленном освобождении рабов? Поэтому, если кто-то из вас пожелает принять участие в освобождении своих собратьев, обратитесь сегодня до полудня к моему новому и верному генералу Дернету, известному ранее как Дернет Скупщик Краденого. Вы найдете его у северо-восточного входа дворца. Вы можете приходить сюда и уходить в любое время. Отныне и навсегда дворец — жилище моего народа!