Заклятие нибелунгов. Амулет дракона

Хольбайн Вольфганг

Как всегда, те же речи, жажда и желание давно исчезнувшей власти.

— Я знаю о вашем плане, — сказала Видящая. — И он не приведет к успеху. Как и все предыдущие планы.

Нибелунги тут же замолкли. Природа затаила дыхание. Никаких звуков. Ни шороха, ни блеска на покрытых льдом водах.

— Вы думаете, что боги на вашей стороне, — продолжила старуха. — Но им нет дела ни до ваших поражений, ни до поражений людей.

— Ложжжжъ! Лоооооожжжжжь! ЛОООООЖЖЖЖЖЬ!!! —

завопили тысячи голосов, перекрикивая друг друга.

Наконец вновь стало тихо. Они плыли над морем, возвращаясь к своему лесу и реке.

Вдалеке завыл волк.

— Я знаю, — прошептала Видящая и устало опустилась на землю.

На самом деле она солгала. У нее были лишь смутные представления о плане нибелунгов, какое-то мрачное предчувствие. И она сомневалась, унаследовал ли Зигфинн у своего предка умение сопротивляться им. Но нужно было попытаться. Потому что речь шла не только о благополучии королевств. На карту было поставлено благополучие времени…

3

ПУТЕШЕСТВИЕ В НОЧЬ

Они достигли отвесного скалистого побережья на востоке и сделали привал, вытащив из кожаных мешков хлеб и напившись чистой воды из ручья. Зигфинн и Бруния часто делали такие вылазки, когда были детьми. Сначала их сопровождали слуги, а потом они стали отправляться на такие прогулки одни. Сейчас они скакали галопом по узкой тропинке над обрывом, и Бруния демонстрировала Зигфинну свое превосходство в роли наездницы. И дело было не только в его поломанных ребрах. Она поддразнивала его, зная, что он не может победить.

Но тут ее конь оступился.

Может быть, от грохота прибоя, бившегося о скалы, а может, из-за неожиданной вмятины на тропинке, но лошадь потеряла равновесие. Она попыталась устоять, поставив ногу в сторону, но при этом сошла с тропинки на гладкий камень и, поскользнувшись, поползла к обрыву. Массивное тело накренилось вперед, а задние ноги беспомощно сучили в воздухе. Принцессу выбросило из седла, но она не отпустила поводья. Это спасло ей жизнь, потому что лишь шея лошади отделяла ее от падения в пропасть к острым скалам и бурному морю. Оказавшись на краю обрыва, девушка схватилась правой рукой за какой-то корень, а левой продолжала сжимать поводья.

— Бруния! — закричал Зигфинн, спрыгивая со своей лошади, хотя та по-прежнему продолжала двигаться.

В эту минуту он не думал о собственной жизни.

Лошадь принцессы окончательно потеряла равновесие и, с ржанием перевалившись через край скалы, быстро устремилась навстречу смерти. Бруния успела среагировать и, отпустив кожаные поводья, прижалась к скале. На голову ей сыпалась галька. Зигфинн подбежал к обрыву. В его глазах светился ужас. В отличие от Брунии он видел, как тело лошади ударилось о камни и его поглотил прибой. Должно быть, животное не мучилось.

—

Бруния! — вновь воскликнул Зигфинн.

Бруния висела под краем уступа, по-прежнему вцепившись левой рукой в корень. Правую руку она тянула вверх, пытаясь нащупать что-нибудь, за что можно было бы ухватиться.

— Зигфинн, — выдавила она, закашлявшись. Ее глаза слезились от пыли.

Принц протянул ей руку, и Брунии удалось за нее схватиться, но ее вес тянул Зигфинна к пропасти. Юноша едва мог устоять на скользкой поверхности.

— Я вытащу тебя! — закричал он, несмотря на то что на самом деле у него не было ни возможности, ни силы это сделать.

Бруния перенесла свой вес на корень, и тот начал похрустывать.

— Так не пойдет!

Зигфинну это зрелище казалось невыносимым: он находился тут, наверху, в безопасности, и в бессилии смотрел на свою любимую принцессу, висевшую над смертоносной пропастью, которая, казалось, тянулась к ее нежному телу, щелкая зубами прибоя.

— Я приведу лошадь! — крикнул Зигфинн. — Может быть, тебе удастся схватиться за поводья…

— Я не… выдержу… — простонала Бруния, и Зигфинн увидел, что ее узкие ладони готовы вот-вот разжаться.

Он вначале не заметил, как в это мгновение из-под его рубашки выскользнул амулет, который пару часов назад дала ему мать. Амулет болтался в воздухе на тяжелой цепи, висевшей у него на шее. Бруния посмотрела на украшение, как будто оно было единственным лучом света в затянутом тучами небе. В это мгновение Зигфинн понял, что она собирается делать. Вместо того чтобы поддерживать Брунию, он схватился за скалу. Они переглянулись, и Зигфинн резко дернулся назад в тот момент, когда Бруния обеими руками взялась за амулет.

Эта пытка длилась две или три минуты. Принц упорно двигался назад, прочь от обрыва, а Бруния, схватившись за цепь, молилась, чтобы шея ее друга оказалась столь же прочной, как и металл в ее руках. Ладони принцессы, а затем и руки скользнули по поверхности скалы, и, когда ее голова, засыпанная пылью и измазанная кровью, показалась над краем обрыва, девушка уперлась в землю локтем и в конце концов в изнеможении опустилась на дорогу. Наконец ей удалось подтянуть к себе ноги. Она была в безопасности.

Они лежали рядом, тяжело дыша и по-прежнему ощущая панику. Ни Зигфинн, ни Бруния не в силах были встать и заговорить. В какой-то момент принцесса положила голову на колени Зигфинну. Подняв ладонь, по-прежнему сжимавшую амулет, девушка посмотрела на дракона и увидела, что зубы золотого чудовища вонзились в ее плоть, а по благородному металлу течет кровь. Амулет пришлось вырывать из руки.

Он немного погнулся в месте утончения между головой и туловищем дракона.

— Этот дракон спас мне жизнь, — хрипло прошептала она.