Заклятые враги
Шрифт:
– Ой!
– Мизель содрогнулась от неожиданности. Под руками аура стала будто плотнее, и она от неожиданности широко распахнула глаза, забыв выключить истинное зрение.
Волшебство буквально обожгло её глаза. Кредэуа заморгала, отчаянно пытаясь избавиться от дикого жжения, зажмурилась и отступила, даже для надёжности прикрыла глаза рукавом.
– Оно, - выдохнула девушка.
– Вот тут. Мон, ты чувствуешь? Точка пересечения. Сюда надо бить - не прогадаем. Мон?
Лэгаррэ тоже взглянула, очевидно, истинным зрением, но очень быстро отвернулась и недовольно выдохнула воздух.
–
– Но оно для меня будто прозрачное, как и всё остальное. Такое, знаешь… Хочешь - проходи.
На Резу они даже не посмотрели. И так было понятно, что чары шли отсюда, но Мизель чувствовала себя до ужаса чужеродной даже просто рядом со стеной.
Она достаточно много провела времени с Тэзрой, потому и вкус её волшебства распознавала очень легко. Но то, как оно пылало под руками, девушке совершенно не нравилось. Поправить это могла только сама ведьма, максимум - ближайшие родственники.
– Как думаешь, Её Величеству под силу это исправить?
– поинтересовалась Мизель у Моники.
– Например, объединив с кем-то чары?
– Если только внезапно она получила всё могущество дара Богини, - вздохнула Лэгаррэ. Ей пришлось прикусить язык, дабы случайно не упомянуть Дарнаэла Первого. В него в Эрроке не верили, а то её короткое времяпровождение в Элвьенте оставило слишком заметный след. Особенно если говорить о Мизель - она ведь заметит и обязательно донесёт.
– Нет, это под силу только Тэзре либо кому-то очень близкому к ней по энергетике.
– Так может, Антонио?
Обе лучшие выпускницы Академии - что первая в рейтинге, что вторая, - одновременно презрительно фыркнули и посмотрели на Резу.
– Антонио?
– скривилась Кредэуа, справедливо решив, что право язвить всегда принадлежало именно ей.
– Ты совсем одурела? Ведь он не способен и маленький огонёк на пальцах зажечь, даже форточку открыть дистанционно, какой эпицентр!
– Родственные чары, - хмыкнула Моника, - могут дать результат. Если через него подключится Её Величество или кто-то другой достаточно могущественный, конечно. Не иначе. Антонио и вправду слаб.
– Как и все мужчины, - кивнула Мизель.
– Но идея достойна внимания. Не твоя, разумеется, Реза, - она вновь покосилась на Мон, будто бы дожидаясь одобрения, но та, повернувшись уже спиной к однокурсницам, внимательно рассматривала дымчатую синюю стену.
– Да и всё это не имеет совершенно никакого значения, я думаю. Мы его с собой не взяли, да и оставлять это место… Мало ли, вдруг кто полезет? Я не знаю, видима ли эта стена для нашего мужичья.
Реза посмотрела на неё так, будто бы была истинной дарнийкой именно она, а не Моника - и теперь страстно жаждала защищать мужчин. Равноправие - так, кажется, это называлось? Борцов за подобное в Эрроке всегда было маловато, и ни один из них не достиг успеха.
– Мон, давай пройдёмся ещё посмотрим, - предложила Ятли.
– Вдруг что интересное найдём?
Но Лэгаррэ вновь оказалась в пелене собственной бесконечной грусти - она уселась на какой-то камень среди клокотавшей вокруг невидимой бури, закрыла глаза и будто бы погрузилась в свои размышления.
Мизель последовала её примеру и заняла
Ятли сдаваться не собиралась. Обычно, если дело касалось занятий, она всё время отступала на задний план и позволяла учиться тем, кто хотел в будущем добиваться высот в магии. Для той деревушки, в которой родилась Реза, уже одного наличия дара было достаточно для того, чтобы стать в итоге председателем местного совета, то есть, единоличным правителем, выбрать из мужчин себе того, кого она пожелает, родить детей и быть счастливой до конца своих дней.
Нельзя сказать, что она этого так хотела, но дар давал свободу для действий. Резе не приходилось работать так же тяжело, как и остальным, чтобы заработать себе на жизнь, да и она отлично уяснила тот факт, что множество людей действительно готовы отдать довольно многое, лишь бы им помогла квалифицированная ведьма. А насколько дальше она ушла от необходимых по диплому знаний - это уже не имело особого значения.
Ятли уверенно шагала вперёд, даже и не заметила, когда бесконечный снегопад спрятал от неё и Мизель, и Монику. Впрочем, после сегодняшних издёвок и странной пустоты на душе Реза была рада этому одиночеству. Всю дорогу ведьмы только и делали, что подшучивали над нею, и теперь возможность побыть наедине со своими же мыслями казалась Ятли подарком божеств.
Она закрыла глаза и попыталась дышать ровно, успокоиться и выбросить в снежное небо весь свой негатив. Как же хорошо, что рядом никого нет! Они не станут называть её слабонервной, пропустившей добрую половину практики и так далее в том же духе. Они просто не смогут над нею поиздеваться, ведь рядом банально никого не будет.
Как же замечательно!
…Когда Реза наконец-то заставила себя воззриться на окружающий мир, бури уже не было. Конечно, она не питала пустых надежд и знала, что это никак не связано с тем, что и сама она умудрилась успокоиться и отбросить всю горечь в сторону, но уже одна только видимость позволяла чувствовать себя увереннее.
Ятли обернулась назад, явственно осознав, что не так-то уж далеко и ушла - Монику и Мизель отсюда было прекрасно видно, просто девушки сидели спиною к ней, - а после повернулась, собираясь продолжить свой путь.
С её губ невольно сорвался громкий, слишком преисполненный недавно пережитыми эмоциями голос.
Перед нею возвышалась статуя мужчины - созданная изо льда. Не идеальный красавец, замерший в каком-то причудливо элегантном положении, а простой, обыкновенный мужчина с испугом, запечатлённым во взгляде, в его напряжённых плечах. Он, казалось, замёрз во время бега - подавался вперёд, и ноги были готовы вот-вот оторваться от земли, не в полёте, разумеется.
– Мон! Мизель!
– Реза никак не могла отвести от него взгляда. В какое-то мгновение он показался ей даже живым, и она поняла, что было не так - ледяные статуи обычно бесцветны, с ними просто играет свет. В Вархве зимой часто холодно, выпускницы создают что-то причудливое, правда, не мужчин, а обычно либо королеву, либо какую-то природу. Красиво выглядит, но…