Заклятые враги
Шрифт:
– Тут всё так же!
– отозвалась она, не решившись до конца пересечь черту и вернувшись обратно.
– Я не знаю, так ли с другой стороны, но…
Реза даже не дождалась продолжения рассказа своей сокурсницы. Она упрямо рванулась вперёд, будто бы тот же снежный вихрь, мгновение назад рассыпавший и собравший границу из мелких кусочков вновь, руки даже не протянула, заметив, как легко проходила сквозь стену Моника…
И ударилась лицом в преграду, чуть округлую - будто бы куполом без вершины окутывая Эрроканскую границу.
Она отшатнулась, потирая нос, и возмущённо уставилась на Лэгаррэ.
– Я не могу!
– возмутилась она.
– Это ты тут ходишь туда-сюда, а я не могу!
– Может быть, - язвительно отметила Мизель, смерив Резу издевательским взглядом, - всё дело в том, что у Мон выше уровень? У нас с нею почти одинаковый, но ты-то…
Кредэуа подошла и сама, куда более осторожно, зная, что её гипотеза может быть ошибочной, и попыталась коснуться черты. Пальцы почти сразу натолкнулись на что-то твёрдое, и Мизель одёрнула руку - она всё ещё чувствовала покалывание волшебства на собственных пальцах.
– Нет, - вздохнула она.
– Не в том дело.
– Да кто ж пропустит что-то настолько надменное!
– скривилась Ятли.
– Ну, гений наш, какие ещё будут гипотезы?
– Прекратите, - Мон подняла руки вверх, будто бы сдаваясь на милость победителей. Реза умела устраивать скандалы на пустом месте, но они с нею обычно были дружны, так что осаждать девушку не приходилось. А вот Мизель никогда Ятли не нравилась; впрочем, разве можно было спокойно переносить её издевательства по поводу пышных форм сокурсницы? Да, в отличие от Кредэуа, она не была такой уж худенькой, да и на фоне всех остальных казалась весьма массивной, но Лэгаррэ была уверена, что кому-то нравятся и такие, как Реза, живые, вечно преисполненные энергии - одно слово, кровь с молоком!
– Тут, наверное, всё зависит от того, кто где родился, - вздохнула Мизель.
– Моника ведь у нас дарнийка, конечно, её пропустит на родину. Это мы, чистокровные эрроканки, не можем пересечь черту…
Манерность в её голосе практически пропала, но Мон едва сдержалась, чтобы не закатить глаза. Кредэуа умела поминать её происхождение таким тоном, будто бы девушка нарушала все правила на свете. Ну, что поделать - Моника стыдилась того, что была родом с Дарны, стыдилась, ибо оказалась верной Эрроке всем своим сердцем, а её сокурсница любила бить по больным местам.
Впрочем, всё уже давно прошло - Моника перестала показывать, что ей эти упоминания неприятны, а сейчас, в силу того, что она могла пересечь границу, даже порадовалась этой особенности.
– Я могу пойти туда и посмотреть, - протянула она, - но не уверена, что сумею вернуться обратно. Я ведь не истинная эрроканка, как ты, Мизель.
– Сюда б полукровку, - хмыкнула девушка.
– Хоть того же Рэя. Но с того света он к нам, впрочем, не придёт…
Мон содрогнулась. На сей раз фраза прозвучала и вправду грустно, без единого желания задеть чьи-то чувства, но Кредэуа могла даже так ранить - непроизвольно, автоматически. Лэгаррэ так старалась забыть о проклятом Шэйране, что почти заставила себя улыбаться в ответ на ссоры Резы и Мизель - но как же недолго её хватило! Конечно, она должна была стыдиться своей реакции - думать
Моника упрямо мотнула головой и двинулась вдоль огромной сияющей стены. Казалось, страшный купол никогда не закончится - граница причудливо изгибалась и старательно вела её всё дальше и дальше.
– Если смотреть по карте, тут и то рельеф ровнее, - мрачно пробормотала за её спиной Мизель, будто бы не замечая того, как Лэгаррэ моментально переменилась, помрачнела и затихла. Или, может быть, она просто не хотела придавать этому большого значения, отлично зная, что бередить старые раны - тем более раны, что возникли из-за привязанности к мужчинам, - в Эрроке не принято, а то и вовсе запрещено.
– Я не могу!
– Моника оторвала пальцы от прозрачной стены.
– Я ничего не чувствую! Для меня тут магически попросту ничего нет, хоть стой, хоть бегай!
Она повернулась к Резе и Мизель и только устало развела руками. Почему-то представилось, как подол белого платья задевал бы эту стену и буквально проваливался в неё, но ни Моника, ни её спутницы не были настолько глупы, чтобы подписаться в принадлежности к ведьмам широким росчерком пера. Конечно, магия ценилась в Эрроке, но в столь смутное время лучше не демонстрировать столь ярко собственное превосходство, как, может быть, им хотелось бы это сделать.
– Я тоже ничего не чувствую, - хмыкнула Реза.
– Пожалуй, это невозможно - ощутить этот отвратительный источник. Может быть, он по ту сторону…
– А может, ты просто крайне нечувствительна к волшебству?
– скривилась Мизель. Она осторожно, будто бы драгоценность, поправила прядь собственных белых волос, подошла к стене на расстояние вытянутой руки и двинулась вперёд, скользя кончиками пальцев по поверхности границы.
По правде, она хотела то же самое сказать и о Монике, но теперь, когда она осознала, что только Лэгаррэ и может пересечь проклятую границу, предпочла прикусить язык.
Может быть, у неё тоже ещё будет шанс скрыться за проклятой стеной и оказаться далеко-далеко от надвигающейся кары? Мизель чувствовала, что ничего хорошего ей в Эрроке не светит, равно как, впрочем, и в Элвьенте, когда туда вернётся король Дарнаэл, и предпочитала уходить заранее, пока ещё можно было удаляться, гордо вскинув голову, а не бежать со всех ног.
Но сейчас, на глазах у Резы, она всё равно ничего сделать не может, только подчиняется судьбе, будто бы ведьма-недоучка. Судьбе и Монике Лэгаррэ, признанной главной даже безо всякого голосования, потому что госпожа Лиара не была дурой и понимала, что тут каждая может выбрать только себя. Кроме распрекрасной Моники, разумеется!
Королеве ведьма, наверное, себя и напоминала. Мизель же больше по душе была гордая, уверенная в своих действиях Тэзра, вот только она погибла, да и виновата в этом самолично, а Кредэуа предпочитала не повторять грустную судьбу своей коварной начальницы.
Она попыталась сосредоточиться на рельефе стены под своими пальцами, ощущала, как покалывало волшебство - и вправду, Реза должна быть дико нечувствительной, если единственное, что убедило её в существовании границы, это собственный разбитый нос. Наивная, глупая девица!