Заклятые враги
Шрифт:
– Полтора метра ростом?
– он указал рукой на портрет короля, изображавшего его столь неприглядным и отвратительным, что страшно посмотреть было.
– Пап… Неужели это может быть правдой?
– Равно как и то, что мой сын - редкостный
– Я не!..
– возмутился Тэрин, но запнулся, так и не закончив фразу.
– Ну ведь не может быть всё… Вот так. Это ж не история, это издевательство!
– Свою двойку матери аргументируешь.
– Но папа!
Дэнир вздохнул.
– Иди, утешь принцессу. Скажи, что я всё наврал для общего государственного блага, и что в учебниках пишут всякую ерунду, а настоящий портрет Первого можно посмотреть у нас дома в папках.
– Опять лжёшь?
Мужчина только пожал плечами.
– Приводи - узнаешь.
Сын раздражённо фыркнул.
– А что я должен ещё вам рассказывать, как не утверждённое министерством?
– наконец-то полюбопытствовал он.
Но Тэрин больше не слушал - вышел из лекционного зала, оставляя отца одного.
Мужчина открыл папку, то самое отделение, в которое никогда не заглядывал, и бросил портрет на стол. На него смотрел улыбающийся молодой мужчина с яркими синими глазами - как у него самого, - такими же смольными волосами и весёлым, немного хитрым взглядом.
– Ну, Шэйран Первый, - вздохнул он, - интересно, кто
– Дэнир покачал головой.
– Знаешь, как меня достало показывать потоку студентов портрет Вирра Кэрнисса вместо твоего?
Он знал, что, конечно, Первый его не слышит. Тряхнул головой, выпрямился и вновь улыбнулся пустоте.
Трудно быть историком Дэниром, но - Эрри, его супруга, поймёт, - Дарнаэлом Первым быть намного труднее.
Он только бросил взгляд в сторону закрытой двери и вздохнул. Принцесса - вылитая королева Моника, - напоминала ему о том прошлом, когда король сжимал в руке шпагу, а не мобильный телефон, а одним только взмахом руки мог поставить на колени целую толпу.
Может, оно и хорошо, что никто из них не знает правду?
И Дэнир в последний раз посмотрел на семейный портрет Тьерронов, махнул рукой и вышел, так и не забрав с собой лист бумаги.
…В пустоту потолка улыбались короли прошлого. Смеялся Дарнаэл Второй, обнимая любимую жену за талию, гордо вскинул голову молодой Кальт… Сжимал руку супруги Шэйран Первый, Моника положила ладонь на плечо младшей дочери, рядом выстроились двойняшки - старшие дети. Герцог и герцогиня Ламадийские - четверо их детей. Статный, с поседевшими рано висками королевский племянник, супруга, их дитя…
И одинаково счастливые, радостные взгляды.