Заклятые враги
Шрифт:
К тому же, она так и не добралась за это время до библиотеки и ни разу не видела Тэравальда. Почему-то девушке было немного страшновато посмотреть ему в глаза, будто бы этот на одну восьмую эльф мог что-то сказать или остаться недовольным тем, что она бросила его наедине с горой неразложенных книг. Идти туда не хотелось, но Моника старательно напомнила себе о том, что не может возражать и требовать что-либо у Шэйрана, если не хочет навлечь на себя очередную порцию подозрений.
— Ладно, — кивнула девушка. — Но… разве тебе бы не хотелось почитать этот дневник?
— Нет, не хотелось, — пожал плечами Шэйран. — Существует всего два варианта характера Дарнаэла Первого. Либо он такой же не терпящий
Моника слабо улыбнулась. Получить эту книгу после того, как она окажется в руках у Тэравальда… Вряд ли это действительно будет возможно, особенно если Са действительно оскорблён её поведением просто-таки до глубины души, да и Моника чувствовала себя как-то неуверенно. Лэгаррэ вообще с радостью избавилась бы от большинства обязанностей перед Шэйраном, да и находиться постоянно у него на глазах казалось странным.
— Тогда пойдём? — неуверенно переспросила она. — Всегда знала, что ты не тянешься к знаниям… Серый троечник!
Шэйран рассмеялся. На подобное прозвище он в последнее время реагировал исключительно добродушно, безо всяких возмущений, поэтому весёлый смех тоже показался абсолютно нормальным вариантом.
Мон мотнула головой. Нет, поддаваться нельзя. Она ненавидит его — ненавидит, и точка. Равно как и мужчин как таковых в этом мире, как Элвьенту и короля Дарнаэла, ведь она верна Её Величеству Лиаре и принцессе Эрле. А то, что Тэзра попыталась… То, что она сделала… Разве это имеет хоть какое-то значение? Конечно, нет! Это всего лишь Высшая Ведьма, да и только. Может быть, она считала, что Монике лучше не знать то, о чём по глупости рассказала.
Но это пугало Лэгаррэ куда меньше, чем воспоминания о её родителях — и той смеси жестокости и верности законов со стороны Эрроки. Зачем уничтожили всё, что она только могла помнить о них? Почему даже сильный артефакт, сумевший стереть новое, свежее волшебство, только немножко сковырнул старое?
…Она помнила глаза отца — карие, как и у каждого дарнийца, — и его едва заметную улыбку, когда явились Они. Высшие — это всегда отвратительный народ; уже тогда серая, гадкая Самаранта Тальмрэ. И лицемерие, с которым она смотрела на Монику, обозначая её будущей колдуньей, навсегда отпечаталось в затёртых воспоминаниях. А прочее вытрусить из глубин своего сознания оказалось куда сложнее, и девушка уже даже и не пыталась этого делать, будто бы признав, что без воспоминаний будет легче. Но прогрешения Самаранты Тальмрэ не должны быть основанием для того, чтобы предать родную страну. То, что законы Эрроки обернулись против её родителей — так всякое же бывает! К тому же, она почти всё забыла, с той поры много воды утекло, и воскрешать теперь то, что осталось в прошлом — глупо. Надо сначала выполнить задание, а только тогда бросаться в омут мыслей и пытаться найти среди них хотя бы какое-то рациональное зерно.
Шэйран, словно почувствовав, что она буквально тонет в своих мыслях, осторожно коснулся её руки. Это заставило распахнуть глаза, выныривая из бесконечной пропасти, будто бы затягивающей её, и девушка мягко улыбнулась. Ненавидеть его до конца не получалось и по другой причине, не только потому, что перед нею стояли её родители.
Королева Лиара говорила, что скорее уничтожила бы собственного сына, чем позволила бы ему жить, конечно же. Но Рэя никто не задушил и не швырнул в реку, его даже не передали отцу. Его растила мать — та самая Лиара Первая, что так старательно подчёркивала свою ненависть
Главное — не ляпнуть ничего лишнего.
— Ты идёшь или нет? — бархатный голос Рэя вырвал девушку из размышлений, и она, содрогнувшись, резко, до хруста в шее, подняла голову. — Лэгаррэ, чем дальше, тем больше я подозреваю тебя в каком-то тайном заговоре!
— Что за ерунда, — отмахнулась Моника. — Я же сказала, твоя мать…
— Ты мне ничего не сказала, — хмыкнул парень. — Ты только заявила, что не станешь предавать королеву, а тут находишься исключительно по собственной воле. А мне, может быть, до жути интересно, что именно моя бывшая сокурсница забыла в моей же стране, да ещё и по приказу драгоценной матушки! Между прочим, дорогая, это вопрос не такой уж и простой, как тебе кажется, раз ты не можешь на него ответить.
Рэй, казалось, и забыл уже о том, чтобы вытягивать из неё важную информацию, а теперь вновь взялся за старое. Моника только весело улыбнулась, словно отказываясь от любых возможностей предъявить ей претензии, и прищурилась, повернулась в сторону окна, показывая, что любуется закатом.
— Я просто должна была сообщать, что происходит в государстве, — со вздохом заявила она. — Собрать информацию и вернуться. Но, как видишь, не суждено.
— Вижу, — покачал головой парень. — Вот только что-то мне от этого не становится легче, да и доверяю я тебе не больше, чем прежде.
Моника только передёрнула плечами, демонстрируя, что ей абсолютно всё равно — не так уж и важно, что именно он думает, важно то, во что это в результате выльется. Подобная позиция почти что веселила; она лгала не то чтобы мастерски, но так, что Шэйран пока что продолжал доверять, вот только насколько долго это может продлиться?
Лэгаррэ не знала.
…За дверью в коридоре их стандартно дожидалась стражница. Сандриэтта Баррэ взялась за выполнение собственных должностных обязанностей только вчера, но с такой прытью, что Монике уже до жути хотелось от неё избавиться. В конце концов, почему она считает нужным провожать Рэя почти что до кровати?!
Не следовало упоминать тот факт, что опасность — эрроканка, практически каждый раз засиживающаяся до полуночи с коллегой, которого именует серым троечником, за очередным артефактом, — никуда не пропадала после того, как Сандриэтта ушла. В конце концов, пусть Монике и выделили соседнюю комнату, в которой она должна бы ночевать, в основном всё заканчивалось тем, что она зачитывалась, засыпала над столом, и Рэй коротал ночи либо на полу, либо, обнаглев, рядом с нею в своей же постели — правда, поверх одеяла и старательно делая вид, что в первом, что во втором случае, что в одежде спать очень и очень удобно. Лэгаррэ почти не спорила — она так и не разобралась до конца в том, как к нему относится, поэтому и сопротивляться, и поддаваться на соблазн не собиралась.
— Почему ты за мной так бегаешь? — недовольно поинтересовался Шэйран. — Сандра, может быть, лучше дополнительную стражницу короля, а?.. Ну, Дарнаэл Второй сейчас находится в большой опасности, ты знаешь, а я всего лишь придворный маг и только перебираю артефакты, которые могут нести потенциальную опасность, — он усмехнулся, вспоминая о венике, — и ничто моей жизни не угрожает.
…На этих словах из-за угла в каждом порядочном любовном или приключенческом романе вылетает стрела. Увы, за Шэйраном, словно решив, что его оценки не соответствовали достойному принцу, что заслуживает, дабы на него тратили стрелы, вылетел всё тот же веник — да ещё и отвесил довольно болезненную затрещину.