Заклятые враги
Шрифт:
Казалось, посох был соткан из воздуха — он появился в ладонях Мэллора неожиданно, из пустоты, и Эрла поняла, что сгорело не всё.
Он восстановил его.
Восстановил, украв силу у почти бессознательной Нэмиары.
Мэллор пользовался посохом очень умело. Он наносил быстрые удары ядовитым древком, и девушке оставалось только пятиться и уступать. Она едва могла удержать в руках слишком тяжёлый меч, и казалось, что сейчас эта огромная махина рухнет прямо на неё, опустится на затылок, на голову, на лоб, она сама себе рассечёт кожу, а после и череп,
Руки немели. Посох ударил по ногам, и Эрла рухнула на колени. У Эльма не было магии и оружия, Нэмиара потеряла сознание — она осталась наедине со своим противником впервые за всю жизнь, но в этом бою вынуждена была победить.
Из последних сил девушка резанула его по ногам.
Мэллор успел подпрыгнуть, но равновесие он потерял. Чтобы вновь встать на ноги, пришлось опереться о край посоха, а Эрла уже вскочила, чувствуя, как её сила, тайная, только сейчас решившая проснуться, сама руководила мечом в уставших руках.
Магии обычно было глубоко наплевать на то, насколько силён противник. Но Мэллор почему-то так и не обрушил на неё своё волшебство, оно самым наглым и удивительным образом впиталось в его посох и растворилось в глубинах магического дерева. Он пытался пробормотать несколько коротких заклинаний, но вся сила с одинаковым успехом уходила в зелёные побеги вокруг. Вот только это не отменяло главного — Мэллор был сильнее. Намного сильнее. И даже если они нападали на него все втроём, ничего не получалось — а теперь Эрла оказалась единственной, у кого вообще было оружие.
Эльм сумел нащупать лук — он почему-то опасался отвести от сражения взгляд. Глаза Эрлы — он видел это даже отсюда, — выдавали её испуг и неуверенность, девушка словно не понимала, что происходит вокруг и что она делает. Но — продолжала своё сражение, словно надеялась, что её природный дар сможет взыграть сам.
Руки не слушались принцессу. Запястья выворачивались как-то сами по себе, так, как им было удобно, и сила рвалась на свободу, выпивая из Эрлы остатки самообладания. Она уже едва-едва стояла, потому что на неподготовленный организм обрушившаяся сила Воительницы была смертельной. Да и девушка словно не понимала, что если она ещё несколько минут проведёт в бою, то потом ей уж точно ничто не поможет. Организм не вечен, у него есть определённые рамки, в которых надо оставаться, что бы ни случилось.
Удары начинали слабеть. Мэллор словно не выдохся, только его посох в руках наливался волшебством всё больше и больше.
Меч вылетел из рук Эрлы — она как-то неловко сжала пальцы, на мгновение вспомнила о том, кем являлась на самом деле, и все старания оказались лишними, никому не нужными попытками сохранить былое счастье. Глаза наполнились слезами — она из последних сил перехватила его посох, когда Мэллор пытался ударить им девушку по шее или по голове, приправив заодно несколькими десятками заклинаний.
Меч превратился в оплавленную железку. Эльм продолжал сжимать в руках лук, но не было ни единой стрелы — все три торчали из Мэллора.
И четвёртая — из корня плюща.
Если забрать её оттуда, растение
Эльм не ожидал, что руки будут так дрожать, когда он попытается выдернуть стрелу. Тетива тоже отнюдь не собиралась подчиняться, да и вообще, в голове набатом били абсолютно лишние, жуткие мысли. Он прицелился — не попасть в Эрлу было очень трудной задачей, — и выстрелил, когда только появилась такая возможность.
Стрела впилась Мэллору в плечо. Марсан был готов поклясться, что Лесничий даже не почувствовал боли — то только коротко и удивлённо уставился на оперение, а после Эрла из последних сил выдернула посох из его рук и древком ударила мага по тому же больному плечу. Безумец пошатнулся — его спина превратилась в сплошную рану, но осознание дикой боли пришло только сейчас. Теперь сумасшедший зажмурился и осел на колени, но до смерти ему было ещё очень далеко.
Эрла отбросила посох в сторону, будто бы ядовитую гадюку. Магия была для неё такой же чуждой, как родным — оружие, вот только и меча толкового под руками не было. В уставшем взгляде вновь проснулась отчаянная жалость к едва не погубившему их всех мужчине — Эрла не умела пылать ненавистью постоянно, её хватало только на какие-то жалкие осколки времени.
Пальцы вновь сжались вокруг рукояти покорёженного меча. Им ещё можно было перерезать горло, а при достаточной силе, которой принцесса, конечно же, не обладала, и отрубить голову, но она теперь вновь сомневалась. Вновь задумывалась о том, что его можно просто привязать к дереву.
Шэ внезапно села, широко распахнув глаза, и смотрела на Эрлу, будто бы та тоже сошла с ума. Губы шевелились в немом “убей”, Нэмиара явно корила себя за то, что сама не решилась на столь дерзкий поступок, но после внезапно обмякла и вновь упала на траву без сил.
Эльму тоже хотелось закричать, чтобы принцесса рискнула. Или выдернуть из её рук этот меч, чтобы уничтожить Мэллора самому. Но руки жгло невыносимо, и мужчина слишком ярко осознавал, что все его отчаянные попытки отправить Лесничего на тот свет закончатся провалом. Он не сможет сжать в руке ничего тяжелее ложки как минимум несколько дней — даже любимый лук выпал из неожиданно непослушных пальцев.
Мэллор рассмеялся. Сначала это был тихий и мелодичный смех, но со временем он становился всё более грубым и жестоким — считай, пора сходить с ума, но он и так уже успел помешаться. Он был уверен в собственной победе, в том, что удача уже — и безвозвратно, — на его стороне. И ничто его бы не остановило, сколько ни старайся.
Эрла зажмурилась. Ей было страшно — убить в пылу битвы, может быть, девушка и смогла бы, но только не сейчас, не тогда, когда несчастный стоит на коленях и в лицо смерти демонстрирует свою самую привлекательную улыбку — оскал безумия.