Заклятые враги
Шрифт:
— Куда! — возопила недовольная ведьма. — Ты в курсе, что граница замкнута на королевской крови? Куда?! — она отловила его за запястье и, как непослушного ребёнка, вернула на место. Женщине было лет под сорок, она вполне годилась ему в матери и смотрела примерно таким же взглядом. — Ну, вот дурак. У меня сын — твоего возраста, но он — послушный парень, а не гоняет через королевскую границу без должного на то разрешения. Сгореть хочешь?
— Меня пропустит, — упрямо покачал головой Шэйран. — Или отпускайте и проводите сами, коль так беспокоитесь.
— Приказа не…
Шэйран не дослушал. Конечно, не было, разве
Ведьма ждала взрыва, но юноша сделал шаг вперёд и прошёл сквозь стену, словно её и не было. Пограничница только устало оглянулась в поисках то ли хладного трупа, то ли горки пепла, ни того, ни другого не заметила и покачала головой, явно пытаясь выбросить из воспоминаний надменного и вреднючего мальчишку.
Тем не менее, если Шэйран рассчитывал на то, что по ту сторону его никто ждать не будет, то очень ошибался. Меч, зажатый в вытянутой руке девушки, коснулся его горла, и он остановился, почти прижавшись спиной к отвратительной магической черте. Та его приняла за отца в первый раз, но во второй такую оплошность не повторит точно — и уведомит о незаконном вторжении всех, кого не стоило бы вообще оповещать о его приезде.
Девушка мгновение смотрела на него, и в её ясных синих глазах отразилось что-то вроде отчаянного удивления. Несколько секунд она искренне пыталась проткнуть горло незаконно вторгнувшегося на территорию державы юноши, а после отшвырнула тяжёлую железяку в сторону и бросилась ему на шею.
— Анри?
Голос Шэйрана прозвучал как-то глупо, и он был уверен в том, что всё же ошибся, но, судя по радостной попытке кивнуть, это была всё-таки Сандриэтта. Он не видел ещё со времён своего четырнадцатилетия, когда в последний раз бывал в Элвьенте, в отцовской резиденции в Дарне. Она тогда казалась хрупким двенадцатилетним ребёнком, такой худенькой, слишком даже, с большущими голубыми глазами, похожей на гадкого утёнка. Сандриэтта никогда не казалась красивой в детстве; слишком тонкие косточки, словно у той птички, обычно бесформенная одежда и отсутствие внимания со стороны драгоценной матушки.
Тогда мечты Сандры о том, чтобы стать стражницей, казались настоящим абсурдом. Сейчас, когда она стояла перед ним уже в двадцать лет, такая же худенькая, но по-девичьи красивая, в этой тонкой кольчуге с флагом Элвьенты и красными полосами на ножнах меча, означающими страну, которой она служила верой и правдой, девушка была самым настоящим парадоксом. Уж кому-кому, а Сандре теперь явно место не в армии.
От неё так и веяло той женской слабостью, что обычно вызывает у каждого адекватного мужчины обнять, прижать к себе и больше никогда, ни на одну секундочку не отпускать. Конечно, если б Шэйран относился к тому самому подвиду адекватных, то было бы намного легче.
Конечно, Анри казалась ему красивой, но в памяти всё равно застыла тем самым гадким утёнком, который, кажется, всё равно не может завоевать хотя бы каплю его внимания, как бы ей ни хотелось.
Он немного недовольно вздохнул, будто бы пытаясь заставить себя относиться к девушке иначе, и обнял в ответ покрепче, чтобы показать, что всё же холодное равнодушие первых секунд было вызвано
— Ну, слушай, — он чуть отстранился от неё и окинул весёлым взглядом, — ты с годами стала просто красавицей, Сандра! Вероятно, уже от женихов отбою нет.
Она потупилась, словно таила в сердце большую любовь к кому-то крайне недоступному, а после выдавила из себя кроткую улыбку, которая должна была бы что-то пояснить. Шэйран не стал выспрашивать — ну, не хочет девушка делиться своими проблемами, так зачем заставлять её это делать?
— А сам-то? — Сандра наконец-то перестала его обнимать и отошла на несколько метров, будто бы пытаясь оценить. — Как две капли воды похож на Короля. Наверное, каждая девушка мечтает стать твоей супругой.
— Анри, ты забыла, из какой я страны? В Эрроке могут мечтать разве что о том, чтобы меня убить, — отмахнулся он. — Чтобы не порочил собственным существованием доброе имя королевы.
Кажется, она не поверила, но спорить не стала — мало ли. Сандра никогда не покидала Элвьенту, хотя внешне потянула бы больше на эрроканку, да и вообще, пагубными веяниями матриархата её никто не заразил. Она мечтала лишь защищать своего короля, быть рядом с ним и никогда-никогда не оставить Его Величество в беде. Кажется, спроси кто у Сандриэтты о том, как именно она хотела бы умереть, девушка с готовностью отозвалась бы, что хотела бы встать на пути стрелы, что мчится в сердце короля. Естественно, сам Дарнаэл обычно противился, нельзя сказать, что подобный вариант спасения вообще входил в его планы, но мало ли.
Баррэ отбросила в сторону светлую прядь — длинные волосы упрямо лезли в глаза, и пусть она заплела их в косу, это всё равно не особо помогло. Складывалось такое впечатление, что она отчаянно пыталась победить хаос на собственной голове, но никак не могла этого сделать.
Конечно же, быть похожей на Сандру мечтали почти все. Стройная — да настолько, что позавидовать ей могла бы, наверное, даже Мизель, в отличие от Баррэ в принципе не одарённая теми женскими выпуклостями, в которых худеть могла только самая сумасшедшая девушка, лёгкая, как пушинка, с нежной улыбкой на губах, казалось, не способной исчезнуть с прекрасного личика, с длинными тонкими пальцами прирождённого музыканта, никак не воина, которым она хотела бы стать, пушистые ресницы, длинные мягкие волосы, пухлые губы, большие глаза. Мечта — не девушка, но именно эта мечта и желала больше всего на свете стать защитницей.
В стражники в Элвьенте брали в основном мужчин, и король Дарнаэл не особо-то и стремился портить эту милую традицию. Скорее всего, Сандриэтта смогла попасть в Пограничники только по той причине, что её мать когда-то очень хорошо знала самого Дара. Может быть, ему даже пришлось отправлять лично подписанную грамоту о том, чтобы её взяли в отряд.
Так или иначе, девушка была неимоверно горда собственной должностью и не собиралась от неё отказываться ни за какие коврижки.
— Представляешь, мне сказали, — продолжила она восторженным взглядом, продолжая смотреть на Шэйрана так, словно только что узрела кого-то крайне похожего на бога, — что если я ещё раз успешно проведу какую-то операцию, то меня переведут во дворец! Осталось только поймать нелегального перебежчика, провести его к Вирру или Кэору, ну, или к самому королю, и всё, я официальная королевская стражница!