Закодированная месть
Шрифт:
Решений у Анри Обрайна не было, но с таким ответом к директору не заходят, и он уверенно отвечал:
– Единственное, что мы можем сделать на сегодняшний день, так это обеспечить строгую засекреченность в банке хотя бы до понедельника, а за это время мы постараемся отловить этого сукина сына, где бы он ни находился, и привлечь его к ответственности.
Директор ФБР на какое-то время задумался, перебирая возможные варианты и сопутствующие риски, а потом, удовлетворенно кивнув, сдержанно ответил:
– Вполне разумное предложение. Вы назначаетесь руководителем предстоящей операции. О результатах докладывать лично мне,
– Слушаюсь, господин директор.
– И еще вот что, считайте это задание очередной ступенькой в вашей карьере. Не хочу загадывать, как там может произойти дальше, но мне нужен надежный человек в Вашингтоне. Вы хорошо понимаете, о чем я говорю?
– Как никогда, господин директор, – энергично отозвался Анри Обрайн.
По ведомству давно циркулировали слухи о том, что директор был недоволен своим первым заместителем. И дело тут было не только в служебных функциях: директор и его первый зам, являясь весьма сильными фигурами, привели в штаб собственные команды, не очень ладившие между собой, тем самым значительно увеличив пропасть в их собственных взаимоотношениях. Отстранить от должности заместителя у директора не было возможности – уж слишком влиятельных покровителей тот имел в Белом доме, – для этого требовались весьма серьезные основания, и, видимо, таковые отыскались.
– Вот и отлично! Идите работать, я очень надеюсь на вас.
Анри Обрайн поднялся.
– Да, еще вот что… Дорога каждая минута. Точнее, речь идет даже о секундах. Вы можете не идти за завтрашнее заседание. Сейчас вы нужны в Нью-Йорке. У вас имеется человек, которому вы могли бы доверить свой доклад?
Предложение прозвучало весьма неожиданно. В какой-то момент Анри даже хотел возразить – уж слишком много он ждал от предстоящего дня. Только за последние полтора месяца его группой была раскрыта целая сеть исламских террористических организаций. Но потом, помедлив, осознал – за него уже все решили.
– Такой человек имеется, господин директор. Это руководящий специальный агент Берч.
Директор удовлетворенно кивнул:
– Пускай будет Берч. Я знаю его с лучшей стороны… Весьма толковый малый. Вы присмотритесь к нему повнимательнее. Должен же кто-то занять ваше место, когда вы пойдете на повышение.
– Да, господин директор.
Попрощавшись, Анри Обрайн вышел из кабинета и заторопился к служебной машине. В аэропорту его ждал частный самолет.
Еще через восемь часов Анри Обрайн входил в здание банка, гудевшее в этот вечерний час, как потревоженный улей. Вполне деловая обстановка, и вряд ли кто из банковских служащих подозревал о грядущей катастрофе. Каждый из них полагал, что, работая в столь величественном банке, каковым являлся «Империал», вырвал у судьбы счастливый билет, а потому даже не допускал мысли о возможном увольнении. Если бы таковое произошло, то воспринял бы случившееся как крушение всех жизненных ориентиров.
В сопровождении охранника, желавшего показаться любезным, и личного помощника он поднялся к президенту банка. В офисе банка все делалось для того, чтобы посетители оставались в полной уверенности, что в этом здании находятся не просто большие деньги, а очень большие деньги! Даже шурупы, коими привинчивались ручки дверей, озоровато поблескивали позолоченными шляпками,
Заметив подошедшего Обрайна, секретарша распахнула дверь кабинета и мило произнесла:
– Господин президент уже ждет вас.
– Я ведь ему не говорил… Вижу, что ваша разведка налажена не хуже, чем в ФБР.
– Вы нам льстите, помощник директора, – произнесла Жаклин. И Обрайн невольно отметил, что такое прелестное личико не затеряется даже среди кусков золота.
Анри Обрайн, руководитель службы ФБР в Нью-Йорке, уверенно прошел в кабинет президента банка «Империал», оставив за порогом своего помощника и сопровождающего охранника: есть темы для разговоров, которые лучше вести с глазу на глаз.
Увидев старинного приятеля, решительно направившегося к его столу, Конорс угрюмо пошутил:
– Похоже, что ты пришел для того, чтобы дать мне взбучку за свой последний проигрыш… А может, даже арестовать!
– Энтони, – крепко пожал он руку товарищу, – давай оставим наши спортивные разногласия до следующего раза, сейчас у нас имеются куда более важные дела.
– Все так, – согласился президент и поднял со стола дорогую ручку, выполненную из белого золота и инкрустированную драгоценными камнями. Как-то однажды Конорс обмолвился, что ручка сделана по специальному заказу и стоит целый «Мерседес». Наверное, так оно и было в действительности. Энтони, как и всякий итальянец, любил баловать себя дорогими безделушками: будь то ручка, украшенная изумрудами, или шикарная женщина с обложки журналов. Таких ручек было всего-то три: одна из них принадлежит королю Саудовской Аравии; другая находилась у российского миллиардера, падкого на все искрящееся, а вот третью сжимал в пальцах президент банка «Империал». – Ты что-нибудь придумал? – Ручка в руках Энтони завертелась, как акробат над ареной цирка, бросая в глаза с полированных граней веселые искорки. – У тебя есть какие-то конкретные предложения?
– Разумеется… Нужно созвать срочно всех людей, которые так или иначе в силу своих служебных обязанностей знают о пропаже денег.
– Включая рядовых сотрудников? – удивленно спросил Энтони Конорс.
– Их в первую очередь. Потому что контролировать их труднее всего. Мы должны установить в банке строжайшую секретность. Информация о пропаже денег не должна уйти дальше операционного зала.
– Хорошо, – согласился президент, – через пятнадцать минут все осведомленные сотрудники поднимутся в малый конференц-зал.
Посвященных оказалось не столь уж и мало – через пятнадцать минут на мягких креслах в конференц-зале сидело около тридцати человек. Весьма разношерстный состав, как по возрасту, так и по должностям. Среди них, радуя глаз, выделялись несколько женщин. Одеты присутствующие также были по-разному. Приметной оставалась группа молодых людей, оккупировавших последний ряд. Своей демократической одеждой – с просторными рубашками без галстуков и разноцветными джемперами – они смотрелись чужеродными в массе строго одетых людей. Расхристанные, неформальные, с небрежными прическами. Но это был мозг операционной системы, именно так выглядят гении. Наверняка среди них отыщется чудак, который когда-нибудь покажет язык злобствующей толпе журналистов.