Заколдованная Элла
Шрифт:
Наконец-то в этой сказке забрезжил смысл.
— Какую интересную книжку ты, наверное, читаешь! Дай посмотреть, — сказала Хетти.
Я подскочила. Если она и книгу у меня заберет, я ее задушу. Книга даже отяжелела, когда я протянула ее Хетти.
Хетти прочитала несколько строчек и вытаращила глаза:
— Тебе такое нравится? «Жизненный цикл кентавровой блохи»?! — Она пошелестела страницами. — «Добыча серебра гномьими методами на опасных территориях»?
— Это же ужасно увлекательно! — воскликнула
— Нет, это у тебя теперь будут мои интересы, милая. — И Хетти вернула мне книгу.
В пути я на горьком опыте поняла, чего можно ждать от Хетти.
Когда мы остановились на ночлег в гостинице в первый же вечер, Хетти сообщила мне, что я заняла в карете место, предназначенное для камеристки.
— Но это ничего, нам не придется мучиться: ведь ты ее нам заменишь. — Хетти склонила голову набок. — Нет, ты же у нас почти голубой крови. Было бы оскорбительно делать из тебя служанку. Значит, ты станешь моей фрейлиной, а я иногда буду уступать тебя сестрице. Олли, как ты считаешь, что Элла может для тебя сделать?
— Ничего! Я сама умею одеваться и раздеваться! — обиделась Оливия.
— Никто и не спорит. — Хетти уселась на нашу общую кровать. И задрала ноги. — Встань на колени, Элла, и сними с меня туфельки. Они мне трут.
Я сняла ей туфли, не сказав ни слова. В нос ударил сочный запах ее ног. Я брезгливо взяла туфли двумя пальцами и выбросила в окошко.
Хетти зевнула:
— Сама себе работу сочинила. Ступай вниз, принеси туфли.
Оливия подбежала к окну:
— Они упали в помойную бадью!
Пришлось мне принести вонючие туфли обратно в номер — зато Хетти волей-неволей ходила в них, пока не смогла достать из сундука другую пару. С тех пор она тщательнее продумывала свои приказы.
Наутро за завтраком Хетти объявила, что каша несъедобна:
— Элла, не ешь ее. Отравишься.
И зачерпнула полную ложку овсянки.
От моей тарелки поднимался густой пар, я уловила аромат корицы. Мэнди тоже всегда добавляла корицу в овсянку.
— Почему ты ее ешь, раз она такая плохая? — спросила Оливия сестру. — Я есть хочу!
— Тебе, по-моему, досталась хорошая каша. А я ем свою, давлюсь этой гадостью… — Она слизнула прилипший в уголке губ кусочек. — Ведь мне нужны силы, я же здесь главная и должна доставить вас в пансион в целости и сохранности.
— Никакая ты не глав… — начала Оливия.
— Барышня, вам не понравилась овсянка? — испугался хозяин гостиницы.
— У нашей сестрицы несварение желудка, — ответила Хетти. — Можете забрать у нее тарелку.
— Я им не сестра, — проговорила я, провожая глазами хозяина, который скрылся в кухне.
Хетти засмеялась и выскребла из
Хозяин вернулся с блюдом, выложенным толстыми ломтями черного хлеба с изюмом и орехами.
— Может быть, он успокоит желудок барышни? — предположил он.
Я торопливо откусила большой кусок, и тут хозяина позвала дама за соседним столиком.
— Элла, положи хлеб. — Хетти отломила корочку и попробовала. — Он для тебя слишком сытный.
— Сытное мне полезно! — заявила Оливия и потянула блюдо к себе.
И они в два счета умяли мой завтрак.
Этот кусочек хлеба оказался единственным, что мне удалось проглотить за трехдневный путь, не считая бодрящего снадобья. Хетти отняла бы у меня и его — но сначала попробовала. И я с удовольствием отметила, что ее перекосило.
Глава девятая
В последний день пути в Дженн — городок, где был наш пансион, — мы проехали через плодородные возделанные поля. День стоял солнечный, над полями висела дымка, и от жары я едва не забыла о голоде. У Хетти нашлись силы только на один приказ — обмахивать ее веером.
— И меня! — сказала Оливия.
Она уже сообразила, что если Хетти велит мне что-то делать, то я слушаюсь, а если сама Оливия тоже мне это велит, я слушаюсь и ее. Хетти не объяснила сестре, почему я такая послушная. Она вообще почти ничего не объясняла туповатой Оливии, к тому же ей было, наверное, приятно хранить эту восхитительную тайну.
Руки у меня болели. В животе урчало. Я глядела в окно на стадо овец и мечтала хоть как-нибудь отвлечься от созерцания овец и мыслей о чечевичном салате. Мольба моя была услышана: наши лошади ни с того ни с сего понеслись галопом.
— Огры! — закричал кучер.
Дорога позади скрылась в облаке пыли. Сквозь него я различила шайку огров — это они поднимали пыль на бегу.
Нам удалось оторваться от них. Облако пыли удалялось.
— Куда вы бежите? Ведь мы ваши друзья! — крикнул один из огров. Голоса нежнее я не слышала. — Мы исполним ваши заветные желания. Даруем богатство, любовь, вечную жизнь…
Заветное желание… Мама! Огры могут ее воскресить! Действительно, к чему бежать от того, что нам всего нужнее:
— Останови, — тут же приказала Хетти, но это было излишне. Кучер уже придержал коней.
Огры нас догоняли, им осталось всего несколько ярдов. На овец их колдовство не действовало, и они в ужасе разбегались и отчаянно блеяли. Блеянье на миг заглушило медовые голоса — и чары развеялись. Я тут же вспомнила, что воскресить маму огры не могут. Кучер хлестнул коней, и они снова пустились галопом.
Но ведь огры вот-вот минуют овечье стадо, и мы снова окажемся в их распоряжении! Я крикнула Хетти, Оливии, лакеям и кучеру: