Заколдованное колье
Шрифт:
– Привет, птичка моя! – окликнул Леня приятельницу.
Он называл ее птичкой, поскольку страстью к дешевым блестящим побрякушкам Мила напоминала ему сороку.
– Привет, Ленчик! – Мила помахала Маркизу, чмокнула его в щеку и уселась за его столик. – Представляешь, сейчас я работаю с Гошей Котовским! Ну, ты его, конечно, знаешь – это тот, который играл Васю Чокнутого в сериале «Громилы»… Ну, помнишь, который говорит: «Если я встану, то вы все ляжете!» Ну, как не знаешь? Его все знают! А что ты ешь? Еще ничего? Меня дожидаешься?
Леня пододвинул ей меню, и Мила наугад ткнула пальцем в несколько блюд. Через несколько минут официант заставил весь стол тарелками с разными видами пасты и мисочками с приправами и соусами.
– Как вкусно! – воскликнула Мила и набросилась на еду, как будто ее морили голодом последние два или три года.
Леня наблюдал за ней с уважительным интересом. Его всегда удивляло, как много может съесть хрупкая девушка двадцати пяти лет, сохраняя фигуру. Правда, лет через семь-восемь это может сыграть с ней опасную шутку: она будет по привычке есть так же много и не заметит, как лишние килограммы отложатся на боках и талии… Впрочем, это его не касается…
Быстро управившись с большей частью продовольственной программы, Мила откинулась от стола, сыто отдуваясь, и проговорила благосклонно:
– Ну что, Ленчик, соскучился? А у меня Костоломов как раз уехал, так что я временно свободная женщина Востока. Если хочешь, приходи ко мне сегодня!
Милины глаза замаслились, и Леня прочитал в них обещание интересного и насыщенного досуга.
Насколько Леня помнил, Костоломов был Милиным бойфрендом, можно сказать – спутником жизни. По профессии он был веб-дизайнер и, как человек творческой профессии, отличался свободой нравов и охотой к перемене мест.
– Куда он уехал-то? – спросил Леня машинально – собственно, это его не очень интересовало.
– В Малайзию, – сообщила Мила. – Говорит, там очень круто. Звал и меня с собой, но я отказалась – у меня же такая прикольная работа! Ему-то хорошо, он где угодно может работать, Интернет – он и в Малайзии Интернет, а я не могу уйти со студии… ну, так как – придешь ко мне сегодня?
У Лени на этот вечер и на ближайшее время были другие планы, поэтому он ответил уклончиво и перешел к тому, ради чего, собственно, и пригласил Милу.
– Послушай, птичка моя, у меня тут на работе намечается корпоратив в формате маскарада. У тебя ведь на студии полно всяких прикольных костюмов?
– Да сколько угодно! – Мила развела руками, как рыболов, рассказывающий о сказочном улове. – Вадим Вадимович сейчас снимает романтическую комедию про папуасов, так что у нас полно набедренных повязок и украшений из перьев. А Федор Степанович запустил драму про эскимосов…
– Нет, это все не то! – перебил ее Маркиз. – Нет ли у тебя костюма обезьяны?
– Кого? – Мила не очень удивилась, только немного задумалась. – А тебе какая нужна обезьяна?
– Ну, человекообразная, и побольше! Ты же понимаешь, в костюм мартышки я вряд ли влезу…
– А, у нас
Мила окинула Леню профессиональным взглядом и задумчиво добавила:
– Пожалуй, для гориллы ты мелковат, но, если кое-где подложить ваты, может быть, сойдет…
– Спасибо тебе, рыбка моя золотая! – Леня решил не обижаться на «мелковатого».
На следующее утро к обезьяннику петербургского зоопарка подошла хорошо одетая дама с пышными белокурыми волосами, отдающими легкой рыжиной.
Петербургский зоопарк в отличие от зоопарков других крупных городов расположен в старой части города, поэтому он очень тесный. Кроме того, его много лет не ремонтировали, и большинство помещений для животных плохо приспособлены для жизни четвероногих постояльцев и больше всего напоминают следственный изолятор. В этом смысле помещение, где живут обезьяны, наверное, самое характерное – недаром камеры в отделениях милиции называют «обезьянниками».
Белокурая дама, бережно прижимая к груди сумочку, вошла в обезьянник и брезгливо огляделась. В этот ранний час здесь не было никого, кроме нее и обезьян.
– Ну и местечко он выбрал! – проговорила она вполголоса. – Один запах чего стоит!
По обе стороны от узкого прохода стояли тесные клетки, в которых размещались ближайшие родственники человека.
Слева от входа жила целая семья мартышек. Несколько молоденьких обезьянок играли в подвижную игру, отдаленно напоминающую пятнашки. Две мартышки постарше смирно сидели в углу клетки, выбирая друг у друга насекомых, – видимо, у них был медовый месяц. Еще одна обезьянка баюкала крошечного детеныша.
Дальше по коридору была клетка побольше, которая в первый момент показалась посетительнице пустой. Далеко не сразу она заметила в углу, на груде соломы, огромную грустную обезьяну с большим плоским лицом китайского философа. Надпись на клетке поясняла, что это – орангутанг с индонезийского острова Калимантан.
Орангутанг порылся в груде соломы, вытащил оттуда морковку, удивленно осмотрел ее, как будто никогда прежде не видел ничего похожего, и задумчиво откусил половину. Потом он заметил посетительницу и, как положено гостеприимному хозяину, протянул ей остаток морковки.
Дама шарахнулась от щедрого орангутанга и прошла дальше.
В следующей клетке сидел гамадрил.
Эта крупная обезьяна с собачьей головой и некрасиво оттопыренным задом казалась злой пародией на человека. Она была смешной и в то же время очень опасной. Женщина уже почти прошла мимо клетки гамадрила, когда тот вдруг вскочил и метнулся к ней, свирепо оскалив длинные желтоватые клыки.
Женщина инстинктивно шарахнулась от него, хотя и понимала, что их разделяют прочные железные прутья, и слишком близко подошла к клетке, расположенной по другую сторону прохода…