Заколдованный остров
Шрифт:
Влад выбрался из люка и уселся прямо посреди тротуара, подняв колени и обхватив их руками. Вокруг было тихо. Он продолжал думать о Дилии, о площади, о повторяющемся каждый вечер массовом безумии - и вдруг осознал, что его-то сейчас совсем не тянет на площадь, как тянуло раньше! Он изменился, он уже стал здесь чужим, он, даже добровольно вернувшись, уже не был жителем Города, и липкий кошмар, источники которого находились на городских площадях, кошмар, извергающийся из каких-то неведомых запредельных мрачных глубин, уже не имел на него влияния, не мог парализовать его волю, опутать душу тысячами
Он был полностью свободен в своих действиях - и ему ничего не мешало идти сейчас к дому Дилии и там, поплевывая на тротуар, спокойно дожидаться ее возвращения. А потом вместе с ней уйти из Города.
Навсегда уйти из Города, пребывающего во власти каких-то злых сил.
Хватит, достаточно уже здесь прожито, как в каком-то бредовом сне.
Злые силы более не властны над ним!
Но чем дольше он сидел под обреченно горящим и совсем не греющим унылым фонарем, тем сильнее его разбирало любопытство. Неужели он так и покинет Город, не узнав, что же именно в один и тот же вечерний час ежедневно творится на его площадях?
Влад задумчиво покрутил перстень, прикрывающий сложный механизм, сработанный в форме обыкновенного, ничем не примечательного кольца, и поднялся на ноги. Поднатужившись, вернул на место крышку люка, оставив лишь небольшую щель, - чтобы никто не сломал себе шею, ненароком упав в колодец, - и направился в сторону площади, не забывая об осторожности. Квартальный смотритель Скорпион вовсе не обязательно должен был принимать участие во всеобщем буйствовании - у него и его мордастой крепколобой свиты могли быть совершенно другие, более важные дела.
Площадь открылась Владу издалека, и он невольно замедлил шаги. У него мелькнула мысль о том, что он внезапно оглох - но этого никак не могло быть, потому что он отчетливо слышал негромкий звук своих шагов. И это был единственный звук среди полного безмолвия. Ни бормотания, ни воплей ничего.
Он приблизился к площади и растерянно осмотрелся. Люди молча и неподвижно стояли под блеклыми фонарями, их глаза были открыты, но Влад мог поклясться, что они не видят ничего окружающего. Это были словно бы и не люди, а скопище статуй, только внешне похожих на людей. Взгляды статуй ничего не выражали, глаза были простыми кусочками стекол, в которых мертвенно стыл холодный свет фонарей.
Влад бродил в этой окаменевшей толпе, кое-где узнавал знакомые лица, но не решался коснуться рукой хоть кого-то. Ему вдруг стало жутко и он подумал, что надо бы побыстрее убираться отсюда, прекратив попытки отыскать Дилию, но в это время в центре площади, в пустом пространстве, почему-то не заполненном стоящими вокруг окоченевшими горожанами, взметнулась над мостовой огромная темная тень и воздвиглась выше фонарей, приобретя очертания человекообразной фигуры. Следом за ней вздыбилась над площадью вторая... третья...
четвертая... Внезапно все фонари разом усилили свет, превратив вечер в день, площадь теперь была буквально залита этим невиданно ярким светом, но никто из горожан даже не шелохнулся. Кроме Влада, невольно прикрывшего глаза рукой.
Он почти сразу опустил руку и устремил ошалелый взгляд в центр площади.
– А-а...
– невольно вырвалось у него. Ничего другого,
Посреди площади, ярко освещенные, возвышались над неподвижной толпой фигуры каких-то невиданных великанов. Таких великанов могла бы, наверное, придумать и изобразить только Дилия. Их было шестеро, они стояли, образовав круг и положив руки друг другу на плечи, спиной к толпе, так что их лиц не было видно; возможно, у них и не было лиц.
Влад смотрел на них, как завороженный, он просто не в силах был оторвать взгляд от вырвавшихся неведомо из каких недр исполинов, и все обмерло у него внутри.
Фигуры великанов были непропорциональными, подобными отражениям в кривых зеркалах. Их ноги - короткие, массивные, колесом - покрывала густая свалявшаяся черная шерсть. Лоснящиеся от жира голые серые спины походили на длинные мешки, наполненные чем-то тягучим, почти непрерывно колышущимся. Широкие затылки заросли длинными, слипшимися, торчащими во все стороны черными волосами.
Великаны стояли, слегка согнувшись, подавшись друг к другу, словно о чем-то перешептываясь. Подергивались их большие оттопыренные уши, шевелились мощные мохнатые плечи.
Но все это: и ноги, и спины, и затылки - было не главным, Влад почему-то сразу же понял, что это было не главным.
Зады великанов.
Широкие зады с потертой бурой шерстью, свисающей сосульками, зады, обильно измазанные испражнениями.
Громкие отвратительные звуки вырвались из этих задов, по шерсти потекли новые испражнения, густой массой сползая по кривым ногам, оседая на мостовую - и в лицо Владу ударил тошнотворный запах. Он едва не задохнулся от смрада, он попытался попятиться, бежать прочь, но вместо этого, расталкивая застывших людей, вдруг решительно направился вперед, к испражняющимся великанам, не отрываясь глядя на их извергающие все новые и новые нечистоты зады. Вернее, словно какая-то неведомая сила повлекла его вперед.
Один из великанов был уже всего лишь в двух десятках шагов от него, вонь струилась от его зада неиссякаемым потоком, и Влад вдруг отчетливо осознал, что сейчас, пробравшись по нечистотам, он изо всех сил прижмется лицом к этому заду, и будет тереться лбом, носом, губами о перепачканную, испоганенную шерсть, и лизать ее, и целовать, и вдыхать, вдыхать, вдыхать, взахлеб вдыхать это зловоние...
Так он делал каждый вечер.
Его корежило, его выворачивало наизнанку от всепоглощающего чувства гадливости и омерзения, но он продолжал идти, и ничего не мог с собой поделать. Он просто обязан был выполнить этот мерзкий обряд, придуманный хозяевами Города для безропотных горожан.
"Но я ведь уже не горожанин, я покинул Город!" - пронеслось у него в голове.
Эта спасительная мысль заставила его остановиться у самой кучи нечистот. Он схватился за перстень, под которым скрывалось кольцо-Проявитель.
"Я уже не горожанин! Я вольный человек!"
Зловонный шерстистый зад расплылся, как винное пятно на скатерти, стал полупрозрачным - и исчез. Вместе с великаном. Вместе с пятью другими вырвавшимися наружу обитателями недр. Померк свет фонарей - и мгновенно улетучилось зловоние. Мостовая перед Владом вновь была чистой.