Заколдуй меня (сборник)
Шрифт:
Лицо почти полностью онемело. Он не мог вытащить нож из щеки, не расковыряв рану, но время от времени трогал рукой рукоятку, инстинктивно, будто окровавленный талисман, надеясь, что судьба проявит к нему благосклонность.
Почти всю дорогу он ощущал себя раненым животным, которое ищет, где бы укрыться; ему хотелось одного — добраться до Лондона, вернуться домой, убежать. Но постепенно в голову стали приходить другие мысли.
Ошибка. Это было ошибкой — уехать. Надо вернуться и все переиграть, вернуться, чтобы спасти себя, вернуться и убить их всех.
Он представил их на тех же местах, на каких они находились,
Это единственный способ спастись. Поехать туда и убить их всех.
Все полосы были забиты едва ползущими автомобилями — по наружной полосе кто-то полз со скоростью восемьдесят миль. Эллвуд проехал по обочине мимо трех машин, едва не задев их бампером, и подрезал их, а потом по диагонали, дав задний ход, выскочил на скоростную полосу. Он дотронулся до рукоятки ножа. Мякоть щеки в радиусе двух дюймов вокруг того места, куда воткнулось лезвие, стала пунцовой и отекла.
«Я вернусь и прикончу их всех». С левой стороны, внизу, Эллвуд видел какое-то перламутровое свечение. На самом деле это слепота подступала к нему. В том месте, где заканчивалась пригородная зона, движение стало еще более плотным и интенсивным. Чувствуя, как утреннее солнце припекает спину, Эллвуд протискивался между грузовиками и легковыми автомобилями, словно повторяя причудливые контуры складывающейся из кусочков картинки. Ядовитый купол накрыл внутренние районы города, мельчайшие взвешенные частицы, порожденные зловонными испарениями, поднялись в воздух. Этот смог разъедает любую металлическую поверхность и выпадает ядовитым дождем.
«Я вернусь и прикончу их всех». Они возникали один за другим в его воспаленном воображении, обостренном жаром. Вот Люк ушел в глубину комнаты; потом медленно прошла Карла, за ней Софи, покорно, склонив голову; проковылял Паскыо, держась за рану. Каждый прошел мимо него, всех их он убил, и ничто теперь не омрачало его будущее.
Резко переходя с одной скорости на другую, он снова обогнал огромный контейнеровоз, когда тот уже въехал на эстакаду. Солнце, светившее из-за спины, вспыхивало в окнах его дома-башни белыми и красными полосами, продольными и поперечными, как в калейдоскопе.
Автомобиль, выскочивший в крайний ряд, готовясь съехать с магистрали, едва не столкнулся с машиной Эллвуда, внезапно вырулившей перед ним, и резко ушел в сторону, снимая стружку с колпаков на колесах. Эллвуду казалось, что он ведет автомобиль очень уверенно. На самом же деле его левый глаз видел теперь наполовину хуже, и у него сместилась перспектива.
Он дотронулся рукой до ножа. «Я вернусь и прикончу их всех». Он съехал с магистрали на скорости семьдесят миль в час, миновал уровень, с которого можно было попасть к зданию, и выскочил на разворот. Потом снизил скорость и поехал обратно, к подножию эстакады. Съезд с шоссе был с односторонним движением, но двухполосный. Эллвуд вырулил на ближайшую полосу, уводящую вверх, навстречу солнцу, которое ослепляло его, не давая разглядеть поток машин, проносившихся наверху, в восточном направлении.
Все, кто находился на этом ответвлении шоссе, жались к обочине, стараясь остановиться. За ним тянулся все разраставшийся хвост из покореженных сзади автомобилей — звук был такой, как будто в длинном коридоре одна за другой хлопали железные двери. Когда он круто вырулил на эстакаду, где по трем полосам навстречу ему мчался поток машин, скорость его достигла девяносто миль в час. Ему казалось,
Лишь чудом он остался невредим. Водители, ехавшие в восточном направлении, жали на тормоза, но все было бесполезно. Двигаясь на большой скорости, они теряли контроль над управлением, некоторые машины поворачивались на триста шестьдесят градусов, другие заносило, и они начинали петлять, перескакивая с одной полосы на другую: вначале машин пять, потом уже двадцать, потом не меньше шестидесяти беспорядочно метались по шоссе, а сзади их таранили те, кто ехал следом. Некоторые загорелись, и пламя пробежало вдоль ручейков расплескавшегося бензина, и вот теперь уже место катастрофы было объято огнем. Люди выбирались наружу и тут же оказывались сбитыми только что подъехавшими машинами или попадали под колеса тех, которые никак не могли остановиться. Некоторые умирали в огне, не сумев выбраться из кабины.
От солнечного света, заливавшего переднее стекло, глаз Эллвуда из опалового стал малиновым. Он все еще видел дорогу — какой-то цветной поток — и ехал не сворачивая.
Водитель контейнеровоза поднялся на эстакаду и, когда собирался повернуть, увидел побоище, учиненное впереди, однако причины его не знал. Он убрал ногу с акселератора, включил аварийное освещение и поискал глазами место, где поток машин прерывался. И тут из-за поворота выскочила машина Эллвуда.
Водитель нажал на пневматический тормоз и крутанул руль, а в следующий момент Эллвуд уже врезался в него — крыша его автомобиля доставала лишь до колес контейнеровоза. Удар пришелся в крыло, машина Эллвуда резко сменила направление и получила еще более сильный удар, столкнувшись с колесами трейлера. Хвост машины еще не показался, он еще только выползал с полосы, идущей вдоль обочины. Машина Эллвуда ударилась об него на скорости сто миль в час, дважды перевернулась через крыло, оторвалась задними колесами от земли, напоминая ныряльщика, а потом ее подбросило вверх. Контейнеровоз же вклинился в поток транспорта, его заносило, он мчался, опрокидывая машины, до тех пор, пока трейлер не зацепился днищем за непроходимое нагромождение металла и не свалился набок. Водитель выпал из кабины и лежал не двигаясь. Теперь были слышны лишь гудки да потрескивание огня.
Машина Эллвуда перекувырнулась в воздухе, после того как снесла ограду на эстакаде. Она обрушилась с высоты восемьдесят футов на оживленные улицы второй зоны, туда, где перед глазами мелькали грузовики, легковушки, ресторанные витрины, где тротуары были заполнены людскими толпами, и еще дважды перевернулась на земле, прежде чем застыла на месте, принеся с собой хаос и боль.
Эллвуд сидел, выпрямившись на водительском месте. Он был мертв, но, казалось, последняя его мысль все еще витает в воздухе: «Я вернусь туда...»
Глава 50
Рана была хорошей, если, конечно, о ране вообще можно так сказать, и Роберт направил его в лечебное заведение неподалеку от Харли-стрит, где доктор задавал вопросы лишь медицинского характера.
— Моя машина осталась там, на автомобильной стоянке отеля «Виндбраш», — сказал Паскью.
— Оплачивать счета будет Роксборо? — догадался Томас.
— Да, Роксборо.
— Хорошо, я с него получу. Учти, Сэм: я не давал тебе этого адреса, я ничего не знаю про огнестрельное ранение, и, вообще, я тебя не видел несколько недель.