Заколдуй меня (сборник)
Шрифт:
— Все так, — согласился Паскью. — Когда сядешь в машину, никаких отклонений от маршрута и в любом случае лучше не останавливайся.
— Потому что...
— Потому что в бардачке машины лежит пистолет, зарегистрированный на имя высокопоставленного чиновника из министерства по делам Северной Ирландии.
Томас тяжело вздохнул.
— Ну спасибо, удружил! Знай, что заплатишь мне вчетверо
Уходя, он остановился у двери и окинул последним взглядом то место, где жизнь его протекала так убого и в то же время безопасно.
Большую часть ночи Софи пролежала не смыкая глаз, слушая отголоски снов Паскью: ворчание, вой, бессвязные слова, напоминающие закодированное послание, хныканье и горестный смех.
Они позавтракали — на столе остались неиспользованные тарелки, столовые приборы, разломанный хлеб, машинка для размалывания перца. В серебряном ведерке — недопитая бутылка.
— Пойдем, — сказал Паскью.
Софи видела, что он уже открыл дверь. Маленький чемодан стоял в прихожей. Остальные вещи остались нетронутыми, на своих местах. Откуда-то доносились неторопливые звуки сонаты Бетховена для виолончели.
— Оставим все как есть?
— Оставим. — Софи тоже подошла к двери, потом обернулась и оглядела комнату. — Возьми что-нибудь, — предложила она, — на память.
Паскью покачал головой и, выйдя из квартиры, остановился, ожидая ее.
— Здесь нет ничего, что мне хотелось бы сохранить, — услышала Софи.
Вой сирен и треск рации.
— Куда мы едем? — спросила Софи, как будто он должен был это знать.
От встречного потока воздуха першило в горле, ветер бесцеремонно трепал листву на деревьях в парке и переворачивал консервные банки в мусорных ямах.
— Сначала отправимся к тебе на квартиру. Потом сядем на паром, доберемся до Франции, а оттуда поедем куда глаза глядят.
Пахло обуглившимся деревом. Сквозь дымку просвечивало желто-белое солнце.
— Похоже, у тебя есть план.
— Да, есть.
Сэм Паскью и Софи Ланнер с ребенком выбирались из мертвой зоны, затаив дыхание и мечтая о будущем.
Глава 51
Он закрыл ладонями рот, словно в
Они обыскали его, отобрали шнурки от ботинок. Галстука на нем не было. Один из них засунул ему палец в задний проход, развернул его к себе лицом, затем приподнял его яйца, заглянул под них. Во рту у Люка тоже ничего не нашли. И вдруг он стал вытаскивать оттуда веревку. Это и есть магия. Нет ничего проще.
Они взъерошили ему волосы, заставили показать подошвы ног. Теперь веревка свисала уже до самого пола, а он еще не вытянул ее до конца. Великий Зено!
В камере было темно, если не считать красноватого света, проникающего через зарешеченное оконце: не отличишь день от ночи.
Но он видел все, что хотел видеть. Пейзаж, открывающийся с вершины холма, колышущееся море и Карлу, которая сидела наклонившись вперед, там, где шумел прибой. И хотя она была далеко, он различал каждую черточку ее лица. Это и есть магия.
А веревка все вылезала из раскрытого рта, немного влажная. Стоя на койке, он привязал ее к прутьям окна, а потом скрутил петлю для шеи.
Чайка промелькнула мимо, подхваченная ветром, потом еще одна, потом еще четыре или пять сразу, так быстро, что у него в глазах зарябило. Карла встала. Она сделала к нему несколько шагов, бедра ее покачнулись — хромота стала особенно явной, когда ей приходилось идти по камешкам, в гору. Он слышал море, то отступающее от берега, то накатывающее на него новой волной. Карла подняла руку и помахала ему ободряюще.
Сейчас он шагнет вниз, к ней, прямо с холма. Огромная высота — всего лишь обман зрения, на самом же деле их разделяет одна ступенька лестницы. Только одна.
Как это просто — шагнуть вниз и оказаться рядом с ней. Как это просто — прямо из камеры шагнуть туда, на берег; до смешного просто — вот она, магия.
И все будет хорошо, только сделай шаг.
Все забудется, только сделай шаг.
И все станет возможным, только сделай шаг.
Ступай же вниз, ступай скорее.
* * *
Абра...