Заколдуй меня
Шрифт:
— Кто-то прислал тебе письмо?
— Иди ты в задницу, Сэм!
— И ты подумала, что это я?
Рот ее скривился в знакомой Паскью усмешке. Софи была высокая, все еще достаточно стройная, с рыжевато-золотистыми волосами — по волосам он и узнал ее, когда она отъезжала от отеля. Фигура, возможно, стала чуть тяжелее — с более массивной грудью и бедрами, как это бывает, когда девушка превращается в женщину. Морщинок на узком лице с широким лбом не было ни одной.
— Да, — сказала она, — полагаю, это был ты.
Длинные ноги,
— Что ты там рассматриваешь? — Она неторопливо махнула пистолетом, словно призывая кого-то к порядку.
— Я был уверен, что ты получишь письмо, — заключил Паскью, — только не от меня.
— Почему же ты тогда здесь?
— Потому что тоже получил письмо.
Он присел на груду гладких камней, лицом к морю и спиной к Софи. Она тоже опустилась на камни, примерно в двадцати футах позади него, с пистолетом на коленях, придерживая его рукой. Прочла оба письма, перечитала еще раз, время от времени бросая на него взгляд, убеждаясь, что он не сдвинулся с места. Потом рассмотрела открытку, которую он ей дал: «Великий Зено, иллюзионист, маг, эскейполоджист».
Она перевернула открытку одной рукой, как при игре в карты.
«Сколько ангелов могут танцевать на булавке?»
— Я сразу тебя узнала, когда ты вылезал из машины около отеля, но не затормозила. Я понятия не имела, видел ты меня или нет, узнал или не узнал. Я доехала до вершины холма и повернула, оставила машину на одной из боковых улиц, потом вернулась пешком на набережную и стала следить за тобой. Видела, как ты входил в бар, как вернулся в отель. Стояла у машины и ждала. Когда же ты прошел мимо, двинулась следом за тобой.
— И что ты подумала? Чего мне от тебя надо?
Они разговаривали, стараясь перекричать шум прибоя.
— Когда получила твое первое письмо? Решила, что тебе нужны деньги.
— А теперь что думаешь?
Паскью рассказал, что с ним произошло. И, не оглядываясь, чтобы увидеть ее реакцию, снял перчатку и выставил руку так, чтобы ее обдувал ветер, как будто рана все еще оставалась горячей.
— Повернись! — потребовала она. — Откуда мне знать, лжешь ты или нет, если я не вижу твоего лица?
— Лицо ничего не значит. Многие искусные лжецы смотрели мне прямо в глаза и безмятежно улыбались.
— Ты, вероятно, имеешь в виду женщин.
Паскью встал и пошел к ней, но Софи предостерегающе подняла пистолет.
— Я сказала, повернуться лицом, а не приближаться.
Паскью не обратил внимания на ее слова, сел рядом с ней, но отвернулся.
— Нет, я имел в виду человека по имени Дру Беллами.
— Кого?
— Он убил свою жену, а потом отрезал от нее по кусочку, так показало вскрытие, но я не считал, что у меня есть основания для защиты.
Она посмотрела на него, не понимая, к чему
— Я стал адвокатом, когда повзрослел. — Он наклонился к ней, чтобы забрать письма и открытку. — А как ты, Софи, живешь?
— Богато!
На берег опустилось несколько чаек, они расселись по пляжу, каждая на своем камне, похожие на немногочисленных, увлеченных представлением зрителей. Беря письма, он оказался достаточно близко от Софи, чтобы незаметно взять у нее пистолет.
— А Ник мертв?
— Да, мертв.
— Я не совсем поняла, что произошло с тобой в том доме? Ты сказал, там была еда? Свечи, вино... а какое вино?
— "Шабли", — уточнил он. — Урожая восемьдесят девятого года. Выдержанное, но на вкус не очень-то приятное.
— Пожалуй, я еще не созрела для шуток, — отпарировала она. — И полагаю, они сейчас неуместны. Не знаю, что и думать. Не исключено, что я тебя застрелю.
Паскью выхватил пистолет, подбросил, так что тот перевернулся в воздухе, и протянул ей, ручкой вперед.
— И как только клиенты доверяют тебе? — спросила она. — Ты, кажется, что-то взял? — Она упорно не замечала протянутого ей пистолета.
Паскью по-прежнему невозмутимо держал его на ладони.
— Я такую плату заламываю, что кто угодно разорится.
Она поднялась, потом склонилась к нему и, не глядя, взяла пистолет.
— Но если не ты посылаешь мне письма, если говоришь правду, то кто же тогда? Кто такой Зено?
— Я говорю правду, — подтвердил Паскью. — И ты мне веришь. Иначе не позволила бы мне забрать пистолет.
— Он не заряжен, — тихо произнесла Софи и как-то неопределенно покачала головой, будто ее мысли витали далеко отсюда. И через минуту она уже брела по тропинке вдоль побережья, глядя под ноги, словно бродяга в поисках сокровищ.
С барменом они стали чуть ли не братьями, и он расценил появление Софи как прибавление в семействе. Она попросила пива и тем самым, казалось, сразу заслужила его доверие.
— И насколько же ты богата? — задал Паскью вопрос, не дававший ему покоя.
— Настолько, насколько ты можешь себе представить. А разве в отеле нет бара?
— Есть. Но здесь для меня оставляют иногда письма.
— От Зено. — В ее устах это имя прозвучало экзотично.
— Вот именно. Значит, денег у тебя до черта. И откуда только они взялись?
— Я вышла замуж за деньги. — Софи отпила пива, слизнула с губ пену. — Заплатила слишком высокую цену.
— Вы развелись?
— В некотором смысле.
— В каком именно?
— Живем врозь.
— Врозь с мужем, но не с его деньгами, — предположил Паскью.
— Захотелось порассуждать о моей жизни? — спросила Софи. — И вынести свой вердикт?
Паскью кивнул, скорее извиняясь, чем соглашаясь.
— Это вовсе не мое дело.
— Совершенно верно. — Она сняла с маленькой металлической подставки меню и дважды внимательно прочла.