Заколка от Шанель
Шрифт:
А вскоре мальчики – ее Валерик и Сема Камальбеков – стали лучшими друзьями. А Ахмед-то Мансурович все годы после смерти Лейлы, матери Сенечки, жил бобылем. Вы, наверное, помните, все газеты тогда писали – машина ее сбила. Ужас, да и только. Вот известный танцор и жил вместе с сыном. Да и то сказать жил – дома он совсем и не появлялся. Сеня вечно слонялся на улице, и Зоя Игнатьевна, несмотря на то что уже тогда была старшая по подъезду, кормила и обстирывала соседского ребенка.
А однажды Ахмед Мансурович ей сам предложил за деньги прибираться в их квартире и готовить для Сени еду. Кто ж от денег-то откажется? Вот и Зоя Игнатьевна не стала отказываться, а охотно приняла
– Да, конечно, свой ключ от квартиры Камальбековых у меня был, – отвечая на вопрос Федора Антоновича, поспешно откликнулась старшая по подъезду, унимая неуместную радость в голосе.
Следователь Козелок выслушал ответ и тусклым голосом поинтересовался:
– Тогда, может быть, вы посмотрите вокруг и скажете, не пропало ли, кроме шкуры и фотографий, еще чего из квартиры?
В комнате повисла зыбкая тишина, лишь женский неразборчивый шепот, проверяя, все ли цело, перечислял различные предметы, имевшиеся в наличии. Вдруг стул под полковницей с шумом отъехал в сторону, и зычный голос растерянно произнес:
– Погодите, а ящик-то где? Я же отлично помню, что рядом с трупом Сенечки лежал на боку какой-то серебристый ящик с экранчиком. Такой, знаете ли, научный прибор, каким экстрасенсы ауры замеряют. Вы его, случайно, не забирали?
– Не видели мы никакого научного ящика, – сварливо проговорил участковый Свиридов. – Ты, Зоя Игнатьевна, поменьше бы по колдунам да бабкам ходила, глядишь, и серебристые ящики не мерещились.
– А ты, Ярослав Сергеевич, в мою личную жизнь не суйся, – обиделась на участкового старшая по подъезду. – Раз хожу, значит, надо мне...
– А может, вчера заходил к нему кто? – безнадежно допытывался Федор Антонович, уводя разговор в сторону от неприятной для дамы темы.
– Может, и заходил, я не видела, – сухо ответила свидетельница, как видно, все еще дуясь на участкового Свиридова за его неуместное замечание.
– Хорошо, гражданка Золотарева, – тяжело вздохнул следователь Козелок. – Сдайте, пожалуйста, мне ключи от квартиры Камальбековых и можете быть свободны. Если понадобитесь, вас вызовут в РОВД.
Мне было очень забавно лежать под кроватью и представлять, какой он из себя, этот Федор Антонович? Судя по голосу, невысокий и коренастенький, с курносым круглым носом и упрямыми серыми глазами. Типичный такой сангвиник. Но не успела я достроить в уме портрет следователя Козелка, как хлопнула входная дверь, закрывшаяся за старшей по подъезду, и хрипловатый голос участкового назидательно заметил:
– Я на твоем месте, Федор Антонович, не стал бы доверять словам этой свидетельницы. Все в районе говорят, что зуб она на Семена Камальбекова имела, потому как на той рыбалке, где утонул ее Валерик, присутствовал еще и наш покойник. Так что как ни крути, а у Золотаревой имелся он, мотивчик-то. Это во-первых. А во-вторых, Сенька Пуп крупный уголовный авторитет был. Три ходки имел. Не так давно, с месяц назад, сунулся в бензиновый бизнес. А там, сам понимаешь, все места давно поделены. Так что ж он, шельмец, удумал? Стал бензин водой разбавлять да через своего человечка паленое топливо небольшим тамбовским заправкам втюхивать. Обманутые короли тамбовских бензоколонок кинулись поставщика убивать, а тот на Сеньку кивает. Так что вот тебе еще один мотив. Да и вообще если порыться в биографии нашего героя, то там много ярких моментов найти можно...
Что
– Да ты, Федя, не дрейфь. За мужество и гражданскую позицию уважаю. Это ты правильно сделал, что по совести решил дело распутывать. Ты человек в Москве новый, многого не знаешь. Тебе в любой момент консультация потребоваться может. Адресок один тебе дам. Ну-ну-ну, ты лицо-то сковородкой не делай. Историю тебе одну рассказать хочу. Может, чайничек поставим?
– Да нет, я бы того, в туалет лучше сходил... – промямлил поникший Козелок.
– Я надолго не задержу, в двух словах обскажу тебе ситуацию да и побегу по своим делам, – заверил его участковый. – А ты уж тут в туалет ходи, осмотр заканчивай – в общем, делай все до конца, как надо. Так вот, значит, какая история. В начале девяностых годов при управлении безопасности было создано подразделение «Мангуст». Может, слыхал? Ну да, конечно, не слыхал, особо про это не звонили.
Людей туда отобрали самых лучших и поставили перед ними задачу – в кратчайшие сроки очистить столицу от уголовной шушеры. Помнишь небось, какой в начале девяностых беспредел-то был? Ах, ну да, у кого я спрашиваю? Ты небось еще в войнушку с пацанами во дворе играл. Ну так вот. Возглавил «Мангуста» один следователь-важняк, которого так и стали называть Мангуст. Умница и светлая голова, помнил все эпизоды наизусть. Он и его ребята вычисляли готовящиеся по Москве и области преступления, сообщали в центр, и там уже СОБРовцы брали волчар за жабры, можно сказать, прямо в прыжке.
Рассказчик многозначительно замолчал, ожидая вопросов, и, так и не дождавшись, продолжал:
– Ведь сам понимаешь, к нам в столицу со всей страны лезет всякая мразь. Здесь жизнь шикарнее, да и затеряться легче. А потом случилась в жизни Мангуста беда.
Участковый снова замолчал и, как мне показалось, подозрительно часто задышал. И тут только юный бугульминский следователь обратил внимание, что с собеседником творится что-то неладное. Он завозился на диване и неуверенно произнес:
– Ярослав Сергеевич, с вами все в порядке?
– Нормально, – последовал приглушенный ответ.
И, справившись с минутной слабостью, майор Свиридов бойко закончил:
– В общем, он теперь на пенсии и консультирует только в особых случаях и в частном порядке. Ты, я смотрю, парень правильный, такому помочь не грех. На-ка вот, держи записочку, тут я написал адресок и пару строк Мангусту черкнул. Если что – обращайся.
Когда стихли шуршание бумаги и звуки возни, обычно сопровождающие засовывание записок в бумажник или уж там не знаю куда, тихий голос следователя Козелка, даже не пытаясь скрыть удивления, спросил:
– А вы, майор, откуда все это знаете?
– А я заместителем Мангуста по боевой части был. А теперь вот пошел в участковые, чтобы присматривать по месту жительства бывшего командира, как там да что.
Я с трудом дождалась той светлой минуты, когда за следователем, надолго засевшем в санузле, наконец-то захлопнулась входная дверь, и, охая, как старая подагричка, вылезла из-под дивана. Повела носом по сторонам и чуть не рухнула на пол. Некоторые люди так обильно поливают за собой освежителем воздуха, что хоть святых выноси. Следователь из Бугульмы был как раз из их числа. Приторно-сладкий запах, который Федор Антонович оставил после себя, буквально валил с ног и выедал глаза.