Закон Долга. С востока на запад
Шрифт:
Хозяин хотел было возмутиться, но виконт снова что-то зашептал ему на ухо, и тот вздрогнул.
— Д-да. Конечно. Да, госпожа вестница. Только простите мне моё беспокойство, но чем эти… то есть… расплачиваться будут?
Ира смутилась. Всю дорогу дайна-ви были на самообеспечении, добывая еду и всё необходимое. Она даже не поинтересовалась, есть ли у них вообще деньги! А при их «экономической ситуации», если так можно сказать о Мрекском болоте, у мужчин совсем могло не оказаться денежных знаков! Откуда их брать? Вряд ли у захваченных рабов их было много, а с собой таскать средства
Глаза трактирщика расширились при виде камня.
— Это же камаф!
— Хватит на две комнаты с растопленными очагами, горячий ужин, плотный завтрак и свежее мясо для наших урусов? — не оборачиваясь, спросил Линно-ри.
Вместо ответа хозяин сгрёб со стола камень, стараясь не поднимать головы. Но и без того было ясно, что он старается скрыть сияние алчности на своём лице.
— Магори! — рявкнул он кому-то из мальчишек. — Растопи огонь в двух спальнях на третьем этаже! Живо! Да побыстрее, лодырь!
Сунув камень за пазуху, он отёр тряпкой жирные руки и как ни в чём не бывало продолжил принимать заказы. Многие в трактире сверлили взглядами ворот его рубахи, вот-вот прожгут в ней дыру.
— А что такое камаф? — поинтересовалась Ира.
— Очень редкий камень. Его жилы можно найти только в Северных горах, — барон подозрительно щурился, глядя на Линно-ри. — Но что-то я не припомню, чтобы ведьмы когда-либо давали кому разрешение на добычу. Если только…
— Только, — отрезал Линно-ри, прерывая дальнейшие домыслы.
Барон снова смерил дайна-ви взглядом.
— Не понять мне вкуса женщин, — пробормотал он так, что его могли услышать только те, кто сидел с ним за одним столом.
После пира, которым ощущался сейчас обычный трактирный обед, Ира начала зевать. Дорога вымотала, и жутко хотелось просто растянуться хотя бы на часок в горизонтальное положение. Желательно на чём-то ровном, без впивающихся под рёбра камней и веток, и без сквозняка, гуляющего по земле.
Угадав её желание, Лэтте-ри встал и кивнул в сторону лестницы. Как выяснилось, одна из комнат, оплаченных её учителем по фехтованию, предназначалась ей.
— Мы будем за стенкой и услышим, если что случится, — сказал Лэтте-ри, открывая дверь. В комнате уже успели жарко натопить, и Ира с явным облегчением стянула плащ.
— Спасибо вам всем… Мне неловко, что пришлось платить и за меня тоже. У меня есть деньги, но я даже не знаю, сколько стоит эта комната.
— Не думай об этом.
— Но твой брат отдал такой дорогой камень!
— Дома он нам без надобности. Просто безделушка. Лин сунул горсть в карман, памятуя об алчности амелуту. Мизерный шанс, что в случае плена удастся подкупить стражу.
Ира в очередной раз подивилась предусмотрительности дайна-ви. Такая тщательная подготовка! Раз шанс, два шанс, три шанс… Не пренебрегая мелочами. Их сборы в опасный путь напоминали ей низание из бусин ожерелья. Дотошно и скрупулёзно. Не удивительно, что при таком отношении судьба
Она ещё раз огляделась. Широкая кровать звала прилечь, удручало только то, что ближайшие сутки, да и вообще неизвестно, сколько времени, придётся провести в одиночестве. Это даже не нужно было объяснять. Сейчас от слов незнакомых людей слишком много зависит. Дайна-ви гости в Карраже незваные, враги, а ей придётся говорить и от их лица тоже. Каждый жест и поступок будут оценивать разного рода высокопоставленные лица, придётся зарабатывать репутацию. Демонстрировать, что они с Лэтте-ри уже не просто попутчики, пока преждевременно. Потому она радовалась возможности находиться хотя бы через стенку.
Лэтте-ри собрался было уходить, но развернулся.
— В ближайшее время… — он запнулся, подбирая слова.
— Я понимаю, — не дала она ему закончить, досадливо поджимая губу. — Здесь придётся смотреть по сторонам. Не поговоришь толком.
Он кивнул и поднял руки.
— У нас есть жест на такой случай. Когда видишь, но не можешь быть рядом.
Он выставил вперёд кулак и поставил на него пальцы правой руки, сложив из них букву «Л».
— На земле.
Разжал кулак, развернул руку ладонью вверх, снова поставив на неё импровизированные ножки.
— На Мосту.
Перевернул «Л» вверх ногами.
— Тепло.
Приложил пальцы к груди.
— От сердца.
Развернул левую ладонь ребром, поднёс её поближе к глазам, направив кончики пальцев в Ирину сторону, и резко провёл по ней перевёрнутой «буквой».
— Шлю тебе.
Ира почувствовала, как загораются щёки.
— Как… как красиво… — только и смогла выговорить она, пытаясь вспомнить, а есть у неё дома нечто подобное. Но ничего, кроме воздушного поцелуя да «перекрестить на дорожку», в голову не приходило и совершенно не могло сравниться по силе и эмоциональности с этими жестами. А что такое тепло для дайна-ви, что значит поделиться им…
— Спасибо, Лэтте-ри. У меня не найдётся ничего подобного в ответ. У нас нет жеста на такой случай. Я могу только повторить… — закончила она почти шёпотом и не в состоянии поднять глаза, глядя на дощатый пол, повторила несложные жесты. Лишь на последнем из них нашла в себе силы поднять лицо, будто подтверждая, что действительно готова делиться в ответ, а не просто повторяет незнакомые знаки.
Лэтте-ри следил за её руками, и когда они безвольно упали вдоль тела, сглотнув, кивнул.
— У меня другой обычай, — пробормотала Ира смущённо, — но это вот… Искренне. Я действительно так чувствую.
— Знаю, — тихо ответил Лэтте-ри и, ещё раз кивнув, вышел из комнаты.
Иру разбудила служанка, закутанная в плотное серое покрывало. Судя по речи, порывистости движений и яркому любопытному взгляду, перед ней была девочка-подросток. Скорее всего, кто-то из дочек или родственниц хозяина трактира. Девушка предложила помочь с туалетом и протянула ей небольшой сложенный вчетверо листок бумаги. Она держала его так, будто это не бумага вовсе, а раскалённый уголёк, который почему-то категорически нельзя ронять.