Закон Долга. С востока на запад
Шрифт:
— У нас говорят: «Нет тыла крепче семьи, нет надёжней руки, чем рука друга». Мой младший брат Линно-ри и тепло души Терри-ти — самые надёжные соратники, каких я мог желать.
— И даже опыт ваших более зрелых соратников, а я уверен, что таких немало, не убедил вас в… необычности вашего выбора?
— У нашего народа другие понятия о правильном выборе, ваше сиятельство, — вступил в разговор Линно-ри. Удивлённый взгляд ставленника метался между братьями, видимо, ожидая, что старший одёрнет младшего за нарушение субординации. Но Лэтте-ри молчал, а Линно-ри спокойно продолжил:
— Мы можем долго стоять тут, рассуждая о правильности и неправильности, но здесь и сейчас
Дринтаэцель осторожно кивнул, тряхнул седой шевелюрой, будто отмахиваясь от чего-то, и снова обвёл их группу взглядом.
— Вы правы, уважаемый гость. И как не любопытно мне продолжить беседу, но я прослыву плохим хозяином, если мы продолжим её стоя. Вас проводят за посольский стол, прошу! Свет Леллы, вы и ваша спутница, окажите честь и займите почётные места. Только… Ваша светлость, не сочтите за дерзость один момент. Господин советник, нижайше прошу простить меня, что не задал вам этого вопроса ранее, но вы частый и желанный гость Карража, потому я стал жертвой привычки. В каком качестве вы прибыли сегодня на торжество, господин барон? Обычно ваше почётное кресло за посольским столом, но сегодня…
И ставленник сделал многозначительную паузу.
«Гостеприимный и суетливый хозяин, мать вашу! А вот и первая ловушка. Вот надо ему обязательно испоганить праздник!» — кипела Ира про себя.
Тонко. Очень. Формально Каю обладал не столь высоким титулом, чтобы претендовать на место среди маркизов, герцогов и прочих. Всего лишь барон. Должность советника, вручённая королём амелуту, не добавляла ему званий. Ценность для престола и крепкая дружба с монархом людей была внутренним делом амелуту и на официальном «международном» приёме не имели силы. Место барона было среди равных, но чтобы подчеркнуть важность советника в любых переговорах и случайно не оскорбить его августейшего молочного брата, Каю сажали за посольский стол, давая понять тем самым, что принимают его как голос короля. Но сегодня там место для дайна-ви — давних врагов и амелуту, и эйуна. Нет, Ира не сомневалась, что после всего случившегося с ними в пути Каю и сядет, и посидит, и даже, чем чёрт не шутит, беседу светскую поддержит. Но как это будет смотреться со стороны? Кем он станет в глазах окружающих?
Но прежде чем ситуация успела накалиться, за спиной у ставленника возникла ухмыляющаяся тень.
— Дринтаэцель, окажите мне милость, — сказала хозяйка вечера, не сводя глаз с барона.
— Я весь внимание, защитница веры.
— Господин барон столь редкий гость в наших краях и столь занят, служа его величеству, что я прошу вас позволить мне совместить должное и приятное. Надеюсь, господин советник не откажет мне в просьбе и разделит со мной радость праздника. Я приглашаю его составить мне душевную компанию за столом ради приятной беседы и обсуждения буквально парочки незначительных вопросов.
«En garde»![10] — сказал её взгляд, адресованный ставленнику. Но то ли ловушка была не главной в списке подготовленных, то ли «дуэль» именно сейчас оказалась не к месту — Дринтаэцель уступил, коротко кивнув и сделав приглашающий жест.
Барон подал одарённой руку, и Ира услышала тихий шёпот за спиной:
— Марша, мне казалось, что задача благословлённых Сёстрами — изучать волшебные течения.
— Так мы этим и занимаемся, дорогой Каю.
— М-да? А мне почудилось, что тебя последнее время интересует течение запасов из королевской казны в казну Собора.
— Ты, как всегда, проницателен, — Ира услышала тихий смешок. — Значит, у нас будет весьма продуктивная и приятная для обеих сторон беседа.
Каю
Вот как? Они знакомы? Хотя чему удивляться? Все мало-мальски влиятельные люди должны знать друг друга. А подобные вечера испокон веков были местом, где завязывались сделки, налаживались связи. Судя по цепкой хватке одарённой, она не в первый раз выбивает для Собора дополнительное финансирование. Что ж… может, для казны этот разговор и принесёт убытки, но ситуацию вмешательство Марши спасло. Хотя судя по ухмыляющемуся лицу ставленника, понятно, что он прекрасно осведомлён, о чём поведут диалог гость и хозяйка бала, и эта маленькая подлянка советнику короля устраивает его не меньше, чем неприятная ситуация, способная разгореться в скандал буквально минуту назад.
И всё же пока можно ненадолго выдохнуть. И готовиться к следующей подножке.
Однако ставленник решил разворачивать интригу постепенно. Когда слуги рассадили гостей на их места, за столом потекла неспешная и ни к чему не обязывающая светская беседа. Обмен новостями, упоминание множества незнакомых имён, торговые дела… Ира молча сидела между ставленником и герцогом, периодически обмениваясь испуганными взглядами со знакомыми и боясь сделать что-то неправильно, сидя на самом видном месте. О поддержании беседы с её стороны речи не шло.
Одно радовало, что столовый этикет был предельно простым и можно было заедать стресс, не рискуя опростоволоситься, перепутав салатную ложку с десертной. К еде тут относились с должным почитанием и какой-то простой и искренней любовью. Кормили вкусно, не жалели добавки, а всё разнообразие столовых приборов ограничивалось ложкой и вилкой, которые периодически меняли на чистые исключительно из тех соображений, чтобы не есть одним и тем же прибором мало совместимые по вкусу блюда. В кубках не переводились соки и кисели, а хмельные напитки употреблялись умеренно. Ира не одна налегала на еду — этим не брезговал никто в зале, даже особо важные лица. Периодически слышались похвалы поварам и стряпухам, а ставленник улыбался, будто это его личная заслуга. Хотя, может, он и отсыпет премию тем виртуозам поварского дела, кто сегодня отличился.
За окном уже совсем стемнело, гости насытились, пришло время увеселений.
Дринтаэцель не соврал. Музыканты, приглашённые на пир, оказались настоящими мастерами своего дела. Все до единого — эйуна. Конечно, до одарённого из Ризмы им далеко, но то, что слух у них, как выражалась Харана, абсолютный, сомневаться не приходилось.
Потом пришло время оркестра. По залу полилась весёлая ритмичная музыка. Амелуту, среди которых были и Каю с Маршей, влились в круг танцующих. В мелодии чувствовались искристая радость сальтареллы, ирландские мотивы и протяжность старинных баллад. Она будоражила кровь и вызывала радость. Танцоры, стоя друг напротив друга, то сходились в центре, то выстраивались в широкий хоровод, почти разрывая руки, то кружились, чётко отбивая ритм ногами.
— Танец трёх светил, — пояснил Ире Альтариэн. — Амелутское восхваление могущества Сестёр, управляющих их движением. Его танцуют на особо важных мероприятиях и весной во время ритуалов.
Потом последовал танец эйуна, больше напоминавший учения по строевой подготовке. Три ряда танцоров под звуки быстрого марша сходились, расходились, менялись местами, разбивались на пары, и всё это так чеканя шаг, что он отлетал эхом от сводов зала.
— Надеюсь, парных танцев не предвидится… — прошептала себе под нос Ира, опасаясь ударить в грязь лицом, так как не владела этим навыком и совершенно искренне опасалась отдавить ноги возможному партнёру.