Закон фронтира
Шрифт:
— А почему они просто не рубили им головы? — вполне резонно удивился Цыган.
Гош усмехнулся.
— Решили наверное — зачем добру пропадать?
— Точно. Мудры были древние. Гошка, сколько же ты знаешь…
— Я ужас, сколько знаю. Только все не по теме. Ладно, труби подъем. Нас ждет довольно неприятный день. Нужно подобраться к Москве вплотную и аккуратно залечь где-нибудь. Так, чтобы не слишком близко и не очень далеко.
— А потом?
— А потом все по-армейски. Разведка и принятие решения. Найти бы опять какую-нибудь
— Кошмар, — покачал головой Цыган. — До меня вдруг дошло, в какое опасное место мы суемся головой вперед. Прямо на плаху.
— На родину, — поправил его Гош.
Через двое суток Гош и Костя лежали под кустом у пересечения калужской трассы с Кольцевой дорогой и разглядывали в бинокли мощную заставу, оседлавшую транспортную развязку. Зрелище было впечатлюящее. Гош так и не смог понять — то ли московские «тупые» просто вдребезги тупы, то ли они, наоборот, какие-то продвинутые мудрецы, логику которых простому смертному не осилить.
Фортификационные работы, проведенные здесь с непонятной целью, по нынешним меркам тянули на линию Маннергейма. Виадук, уходящий вправо на насыпь Кольцевой, был наглухо завален разномастными строительными конструкциями. Массивные бетонные надолбы перегораживали дорогу, уходящую под мост. Из узкого прохода торчал, ни больше, ни меньше, Т-80. А с моста на трассу глядела четырьмя стволами зенитная установка «Шилка». Чуть левее торчала еще одна здоровая башня, сразу показавшаяся Гошу знакомой. При ближайшем рассмотрении оказалось, что это стапятидесятипятимиллметровая гаубица, самоходка, на том же шасси, что и миномет Регуляторов.
— Интересно, — сказал Костя. — Если они пригнали сюда все это хозяйство, нужно так понимать, что они умеют им пользоваться?
Гош что-то неразборчиво проворчал. Они лежали в кустах уже второй час, и за все это время не разглядели толком ни одного живого человека. Только пару раз мелькнуло за баррикадой что-то, похожее, на серый городской камуфляж. Да облезлая дворняга пробежала. Увидев ее, Гош и Костя сразу инстинктивно напряглись, ожидая, что с заставы по собаке кто-нибудь стрельнет. Но москвичи то ли наелись бессмысленной пальбой, то ли у них завелся свой Главный, покруче тульского.
А еще над городом висел смог, как в старые добрые времена. Правда, запах был другой — едкий, дымный, запах пожарища.
— Я отдохну чуть-чуть, — сказал Гош. — Глаза устали.
Он отложил бинокль и перевернулся на спину.
— Это от дыма, наверное, — предположил Костя. — Что-то у ребят капитально сгорело. Может, они поэтому и не высовываются? Залезли в свой танк, он как раз в тенечке стоит… И нагло дрыхнут. Слушай, давай провокацию учиним. Гранату бросим, например.
— Далеко.
— А
— Не знаю. У меня такое впечатление, что я сейчас понимаю о творящемся вокруг примерно столько же, сколько в день, когда проснулся.
— Аналогично, — признался Костя.
Они уже знали, что москвичи основательно пошарили вокруг столицы, таща в нее все, что плохо лежало или стояло. Запомнившаяся Гошу из прошлой жизни войсковая часть у кладбища была разграблена накорню. Правда, карты в секретной комнате нашлись, и Гош склеил отличную схему Москвы. Но толку от этого было пока что никакого. Оставалось лежать, присматриваться, и гадать, как ловчее проникнуть в город.
— Опять едут!
Гош рывком перекатился на живот и схватил бинокль. Слева к заставе приближались какие-то машины. Две. Снизу, да еще и через ограждение на насыпи, сложно было разглядеть, кто в них сидит. Но зато над каждой болталась длинная антенна. Машины подъехали ближе и остановились.
— Разрыв между патрулями час пятнадцать, — сказал Костя, глядя на часы. — Ладно, подождем следующего. Или это тот же?
— Нет. Здесь первая машина — «Альфа-Ромео Спайдер». А вторая… Не узнаю. Видишь, красная?
— Да это другой патруль. Что же, они так и крутятся целыми днями по внешней стороне кольца? А ночью?
— Вот именно, — кивнул Гош. — Ночью! Костя, будем лежать. До посинения. Хочешь, я сгоняю к ребятам за жратвой?
— Да погоди ты. Ага! Один вылез.
Гош присмотрелся. В громадной башне самоходной пушки откинулась дверца, и из нее показалась чья-то голова.
— Хорошие тачки у ребят, — мечтательно произнес Костя. — Сразу видно, не Тула задрипанная.
— В Туле дороги такие, что только на джипах и можно. Потом, они часто выезжали за город. А эти, похоже, на вылазки не ходят. Кстати, может, они просто бензин экономят. Ты вспомни, сколько ела твоя «Тойота».
— Ты мою любимую машинку не трожь, убивец! Расстрелял бедную, и молчи теперь.
— Извини, больше не буду.
Сзади тихонько свистнули. Гош оглянулся. Из зарослей выползла Женя. Растрепанная, с ног до головы в земле, и местами почему-то в саже. Гош молча подвинул ей бутылку с водой. Женя благодарно кивнула и надолго припала к горлышку.
— Все нормально, — сказала она, утолив жажду. — Цыган к нашей стоянке пошел. Хотя нет, вру, ничего там, в этом городе, не нормально! Гошка, ты не поверишь.
— Что случилось? Вы не смогли пройти?
— Да как сказать. Гош, Битцевского лесопарка больше нет. Хочешь сам в ту сторону прогуляйся.
— Как это нет? — удивился Гош. — А… Понял вас. Ага…
— Сгорел, — заключил Костя. — Я так и думал, что это какой-нибудь лес так надымил. Женечка, держи бинокль. Посмотрите направо! Последняя достопримечательность родной столицы. Мобильный патруль уходит на патрулирование.
— Советские губные гармошки самые губные гармошки в мире, — съязвил Гош.