Закон фронтира
Шрифт:
— Руки за голову и выходи по одному! Медленно!
На дорогу спрыгнул Цыган, склонился над бездыханным Олегом, перевернул тело носом вниз, деловито пощупал на шее пульс, отстегнул ремень от его автомата и принялся вязать пленному руки.
— Ну и сволочи же вы, Регуляторы! — сообщил из-за гусеницы Гош.
— Извини, — сказал Цыган. — Кровь в голову ударила. Должок был за ними, понимаешь? И совсем не десять баксов…
— Сволочи, — повторил Гош. — Еще раз меня не послушаетесь — уйду.
— На землю! — командовала сверху Женя. — Ложись!
Гош встал, убрал пистолет в нагрудный
— Проверь, что там в машине! — подсказал ему Гош, усаживаясь на башню и закуривая. Деваться было некуда, оставалось безобразие возглавить. — Женя! Хватай бинокль и следи за дорогой.
Большой закончил свою работу и стволом автомата приоткрыл кормовую дверь БТРа. Изнутри тянуло легким дымком.
— Чего там смотреть… — проворчал Большой, но все-таки полез внутрь.
— И кто это придумал? — осведомился Гош.
— Я, — отозвался Костя, высовываясь из башни. — А что, плохо вышло? Если враг не соглашается, ему дают по рогам!
— Идиоты, — вздохнул Гош. — Я бы его за пять минут сломал. А вы… Еще раз дернетесь без команды — пеняйте на себя.
Из покосившегося БТРа выпрыгнул Большой.
— У стрелка хорошая контузия, — сказал он. — Но жить будет. Я его тоже связал. Что дальше?
— Бери лючник. Закидывай этих деятелей внутрь, задраивай люки.
— Я ранен! — подал голос один из «тупых».
— Не хнычь, перевяжем. Большой, что там у него?
— Да ничего он не ранен! Ободрался, наверное, когда с брони падал. Ты видел, Гошка? Ух, как они сыпались… Как в кино! С полными штанами! Ни один даже не выстрелил!
— Давай быстрее поворачивайся. Цыган, Костя! Олега ко мне в тягач и привяжите к чему-нибудь. Будем надеяться, что вы его не убили. Женя, какие новости?
— На дороге чисто, капитан.
— Судя по вашему поведению, капитан я хреновый.
— Ты помог бы… хреновый капитан, — попросил Цыган снизу, отдуваясь. — Задний люк открой хотя бы. Тяжелый, сволочь! И с чего он так отожрался…
— У начальников всегда пайка особая, — пропыхтел Костя. — Гош! Ну правда, открой же люк!
Гош спустился в люк, не спеша прошел в корму и отворил тяжелую бронедверь. Снова забрался наверх. Олег висел на руках объездчиков, как тряпичная кукла.
— Давайте, Патрик, — скомандовал Цыган. — Головой вперед… И-и р-раз!
— Сам ты Патрик! — рыкнул Костя. — Юморист нерусский…
— Это кто тут нерусский? Я?! — возмутился Цыган. — У меня по сценарию мать индианка, а отец мексиканец!
Гош лег на живот и свесился вниз, наблюдая, как парни кантуют в проеме люка неподатливое тело.
— Эх, вы… — сказал он негромко. — Регуляторы. Думаете, когда беда придет, все тоже по сценарию будет?
— Какая беда? — удивился Костя.
— Ребята, вы на самом деле не понимаете, что так нельзя? Или дурака валяете? Был совершенно четкий план. Зачем эта самодеятельность? Ладно, привязывайте его…
— Гоша, мы не могли иначе, — вздохнул Цыган, вытаскивая у Олега из брюк узкий ремень. — Понимаешь, не могли. Нужно было поставить точку на этом безобразии.
— На
— Можно было все сделать гораздо тише и проще, — отрезал Гош. — Конечно я тебя понимаю, Костя. Но только не выдавай желаемое за действительное. Тебя в меньшей степени заботит то, что будет твориться вокруг Тулы, когда мы уйдем. В первую очередь ты хотел отомстить. Вот Цыган тебя подначивает насчет Пэта Гаррета, а ведь зря. Ты не Патрик. Ты самый что ни на есть Билли Кид. Инфантильный и психопатичный. Не отвечающий за себя. И всегда готовый других втянуть в авантюру. Хочешь нами покомандовать? Нет проблем. Запросто уступлю тебе место. Но когда ты приведешь нас в могилу, ребята тебя спросят — зачем? Что ты им тогда ответишь? И ты, Цыган, тоже вовсе не подарок, между прочим. Не надейся, у тебя мать не индианка. Она у тебя идиотка.
С этими словами Гош демонстративно плюнул, спрыгнул на землю и ушел к миномету.
— И чего его так разобрало? — удивился Цыган, затягивая узел покрепче.
— Чего, чего… Ничего! — огрызнулся Костя. — Что дальше-то будем делать?
— Он придумает, — сказал Цыган убежденно.
На носу миномета крепился «отвал» — некое подобие бульдозерного ковша. Теоретически умная машина умела самоокапываться. На практике Гош с этим не сталкивался — командиры полагали, что с ковша облезет краска, и проще дать минометному расчету лопаты в руки. Но сейчас «отвал» пригодился.
— Взяли! — скомандовал Гош. — Отстегнули замки. Подняли. Осторожно, тяжелый. Есть! Большой, заводи.
Миномет всхрапнул, окутался сизым дымом и бодро покатил к БТРу, в котором сейчас, наверное, яростно пытались развязаться и включить рацию «тупые». Впрочем, если они это делали, то зря — аккумулятор у них реквизировала победившая сторона.
Тридцатитонная зеленая коробка с толстым стволом на спине и потешно вздернутой кормой лихо крутанулась на одной гусенице и поддела низко опущенным носом злосчастный БТР под бок. Пихнула раз, пихнула другой, но бронетранспортер на ровном месте переворачиваться не хотел. «Тебе же хуже», — подумал Гош и показал рукой направление. Большой согласно кивнул и расплылся в довольной улыбке. Миномет с удивительной легкостью принялся толкать жертву к придорожной канаве. На самом краю БТР на миг уперся, а потом тяжело повалился на бок и кувырком ухнул вниз. Сделал полный оборот через крышу и замер.
Большой по пояс высунулся из люка, глянул в сторону «Чероки», на котором приехал Олег, и выразительно ткнул пальцем.
— Дай уж ему поразвлечься, — сказала Женя. — Там ничего особенного, я смотрела.
— Ну почему же — ничего особенного? — усмехнулся Костя. — А порнографический журнал, густо покрытый следами греха и разврата? Видела?
Женя слегка порозовела лицом и отвела глаза.
— Где порнографический журнал?! — взвился Цыган.
— Да он весь склеился, — разочаровал его Костя. — Я же говорю тебе — густо покрыт следами…