Закон гор
Шрифт:
Я выругал себя за глупые надежды и собирался было наболтать что-нибудь автоответчику, но в этот момент трубку сняли — старческий голос прошамкал недовольно: «Слушаю!»
— Тетя Маша! — обрадованно завопил я. — Это я! Узнали?
— Олежка? — удивленно охнула моя домохозяйка и с каким-то непонятным облегчением пробормотала:
— А я уж думала… Ты куда это запропастился?
— Я тут по делам — скоро приеду, — важно сообщил я. — Как вы там?
— Нормально, — ответила тетя Маша и тут же выразила мне сочувствие:
—
Вот это новости! Сердце мое сжалось от страшного предчувствия — «братовьев» у меня сроду не было, кроме моих боевых братьев, проживающих в двух кварталах от моего дома. А им гостить у меня не было никакого смысла.
— А когда они приезжали? — уточнил я.
— Как когда? — насторожилась тетя Маша. — Ты ж их сам пригласил! Или то не братовья были? Это что же получается…
— Нет-нет, все в порядке, не волнуйтесь, — поспешил я успокоить домохозяйку. — Просто я тут весь в делах — запамятовал…
— Ну, недели через три после того, как ты уехал. Ключи у них были — ты вроде им оставлял… Деньков пять пожили и укатили, я им свой телефон оставила. Они потом где-то через месяц опять звонили — страшно волновались за тебя… Ты где это так долго запропастился? Я из своих денег за свет и газ заплатила, ты это учти!
— Я скоро буду, рассчитаюсь, — пообещал я. — Я вас вот о чем хотел попросить — вы бы сходили завтра по адресу Комсомольская, 12…
— Это где твой начальник живет? — прервала меня тетя Маша. — Хозяин сыскного агентства?
— Вы просто ужас как информированы, мадам, — похвалил я домохозяйку. — Я вот звоню ему, что-то никто трубку не берет…
— Так ты что — ничего не знаешь? — воскликнула тетя Маша. — Ну ты даешь! Куда ж это тебя черти занесли, что ты все на свете проспал?
— Я в отпуске — отдыхаю тут, — буркнул я, чувствуя, как нехорошая догадка начинает приобретать отчетливые формы. — И что там случилось?
— Да у нас вся улица об этом гудела! Дом твоего начальника сгорел, и дом по соседству — тоже… Аккурат перед приездом твоих братовьев. А начальник твой и все ваши агенты куда-то пропали.
— Как пропали? Что — и трупов не нашли?
— Все сгорело дотла! Ничего не нашли… И знаешь, как-то нехорошо сгорели эти дома — говорят, там сначала какие-то взрывы были. И стрельба была. В общем, дело темное. В новостях сказали: пожар по причине неосторожного обращения хозяев с газом. Но мы-то знаем — газ же не стреляет! Вот так-то…
Бородатый силуэт Рустема вдруг расплылся и утратил первоначальные очертания. Горячий комок подкатил к горлу, рвался наружу, желая оформиться в душераздирающий вопль отчаяния. Господи, за что?! Неужели я такая конченая сволочь, что нет мне пощады? Это же конец… В течение того времени, что я пребывал на положении раба, у меня имелась твердая уверенность в том, что когда-нибудь ловкий полковник с командой вытащат вашего покорного
— Говори, Иван, говори — время идет! — вплыл в мое сознание недовольный голос Рустема.
— Ты чего замолчал, Олежка?! — надрывалась на том конце провода тетя Маша. — У вас там что — помехи?
— Да, у нас тут помехи… такие помехи — ужас… — машинально ответил я и совершенно бездумно пробормотал:
— Помогите мне, тетя Маша…
— Чего-чего? — после продолжительной паузы переспросила домохозяйка. — Как ты сказал?
Встрепенувшись, я взял себя в руки. Жив — и ладно, радоваться должен, что не застали врасплох «братовья» от Зелимхана и не сгорел дотла вместе с остальными «агентами». Молол, здоров, все умеешь — крутись! Вон, бабка недоумевает — ей и на ум не могло прийти, что она, старая перечница, может чем-то помочь такому типу, как я.
— Да так — кое-что разузнать надо, — поправился я, покосившись на недоуменно нахмурившегося Рустема — в голову вдруг заскочила шальная мыслишка чрезвычайно авантюрного свойства. — Вы вот что — позвоните дочери в Москву, пусть узнает номера американского посольства. Я приеду, оплачу переговоры — вы не сомневайтесь!
— Зачем тебе номера посольства? — искренне удивилась тетя Маша. — Ты че теперь — иностранных жуликов ловишь?
— Это производственный секрет. Но номера нужны — кровь из носу. Сделаете, буду платить в два раза больше за работу, чем раньше. Идет?
— Ладно, я позвоню, — пообещала тетя Маша и засомневалась:
— Только не знаю — дадут там номера, или как? Это же секретное дело, тут можно так попасть!
— Да вы не беспокойтесь, дадут, — обнадежил я. — У нас сейчас демократия, КГБ нету — это я вам компетентно заявляю. Пообщайтесь утречком с дочкой, запишите номера, а я завтра перезвоню — в обед где-нибудь. Ориентировочно с двенадцати до двух пополудни будьте на телефоне. На моем телефоне. Идет?
— Хорошо, — согласилась тетя Маша. — Я попробую… До двенадцати следующего дня я сидел в глубоком погребе, будучи заперт снаружи на огромный замок и окольцован наручниками. Погреб располагался в глухом сарае, приткнувшемся в дальнем углу огромного двора, дверь которого в свою очередь также запиралась на внушительный замок. Баловать разносолами меня не сочли нужным — из всех благ цивилизации удостоили лишь восьмисотграммовой фляжкой с водой и куском лепешки.
Перед тем как убыть с Лейлой на пастбище, Рустем довольно недвусмысленно намекнул, что его не удовлетворили предварительные итоги моих телефонных переговоров и туманная перспектива обрести гипотетического «спонсора» вне пределов Российской Федерации.