Закон гор

Пучков Лев Николаевич

— Я этим подвалом практически не пользуюсь, Иван, — простецки сообщил хозяин дома, вытягивая наружу лестницу и закрывая за мной тяжелую металлическую крышку, обитую снаружи войлоком. — У меня эта дыра как раз для таких случаев. Если завтра не будет конкретного результата, я снова засуну тебя сюда и… забуду, что ты вообще есть на свете.

— То есть я умру от голода? — удрученно поинтересовался я, глядя снизу вверх на симпатичный профиль Рустема.

— Ты к утру поймешь, отчего умрешь, — ласково продекламировал мой повелитель, одарил меня на прощание загадочной улыбкой и перекрыл доступ к внешнему миру.

Часы, проведенные в этом бетонном мешке, были далеко не самыми лучшими в жизни вашего покорного

слуги — можете мне поверить на слово. От чего я умру, мне стало понятно уже вскоре — не было необходимости дожидаться утра. Крышка герметично закупоривала вход в погреб и обеспечивала полное отсутствие доступа воздуха. Допрыгнуть до нее не представлялось возможным, так же как и вскарабкаться наверх, упираясь ногами в стены, — погреб был достаточно широк. Да и не было смысла карабкаться — я не сомневался, что мне не удастся приподнять монолитную железяку даже на миллиметр. Меня никто не станет убивать — если вовремя не откроют крышку, я просто умру от недостатка воздуха! «Вот это ты влип, парень, — поздравил я себя с неожиданным открытием. — Никогда не думал, что придется завернуть ласты вот так вот — совсем не по-боевому!» В том, что Рустем претворит свою угрозу в жизнь, я ни капельки не сомневался — основания для этого отсутствовали. Шанс, за который я пытался ухватиться, был слишком мизерным для того, чтобы всерьез уверовать в успех задуманного мною предприятия. Был этот шанс рыжий и веснушчатый, имел шотландское происхождение, скверный характер и, как вы уже догадались, именовался в миру Грегом Макконнери. Я собирался связаться с ним по телефону и предложить свои услуги в поисках гипотетических убийц его жены. Тот факт, что данное мероприятие даже при самом поверхностном рассмотрении представлялось фантастической авантюрой, меня особенно не волновал. Не смущало меня и предположение, что пронырливый Братский (ЦН) мог для красного словца выдумать байку про сотрудника СНБ [20] Гасана Дудаева, якобы обладающего информацией об этих мерзких убийцах, — вполне могло оказаться так, что никакого Гасана, тем более Дудаева, в природе Ичкерии вовсе не существует. Меня в большей степени занимали вопросы чисто технического характера: удастся ли тете Маше вытребовать заветные телефоны американского посольства, а ежели удастся, то получится ли быстро связаться с рыжим шотландцем и убедить его, что стоит бросить все дела и мчаться сломя голову выкупать вашего покорного слугу?! Если не удастся и не получится, тогда мне придется прямо в «гостеприимном» зале этого дома развязывать локальную войнушку с ничтожно малыми шансами на успех и совершенно непредсказуемым финалом, учитывая численность «волков» Рустема и их отменную боевую выучку. Потому что второй раз в этот мешок я не хочу — уж лучше умереть в бою…

20

Бывший ДГБ, после РЧВ переименованный в Службу национальной безопасности.

К тому моменту, когда крышка подвала распахнулась и над люком нависла угрюмая физиономия Рустема, я успел окончательно одуреть от кислородного голодания, трижды проститься с жизнью и разбрызгать по бетонному полу остатки воды из фляжки. Восхождение по лестнице, спущенной Рустемом в люк, заняло минуты три: я в буквальном смысле забалдел от хлынувшего в погреб свежего воздуха и никак не мог обрести нормальную координацию движений.

— Ты чего тут — все ночь водку жрал? — хмуро пошутил хозяин дома, следуя за мной по пустынному двору.

— Нет, травку курил, — счел нужным отшутиться я, озираясь по сторонам. Столпотворения, характерного для подготовки к похоронам, не наблюдалось — по всей видимости, Рустем не захотел обременять свою усадьбу траурными хлопотами

и сплавил тела усопших кому-то из родственников. Жлоб, короче.

— Даже если все получится, мне придется перезвонить еще как минимум один раз, — предвосхитил я возможное недовольство хозяина дома, накручивая номер. — Потому что сейчас я только договорюсь, чтобы моего приятеля проинформировали, и условлюсь о следующем сеансе связи…

— Триста штук, — немедленно отреагировал Рустем. — Теперь ты стоишь триста штук баксов.

— Не понял! — возмутился я. — Вчера ты сказал — пятьдесят. За ночь что — деноминация грянула?

— Раз твой приятель из-за бугра, значит, и расценки другие, — мудро закатив глаза, ответил Рустем. — Они миллионеры, для них триста штук не деньги. И вообще — радуйся, что я не прошу пол-«лимона». И не передаю тебя в лапы нашего ДГБ. Они бы тебя в такой оборот взяли! Но я добрый. И мудрый. Я понимаю, что, если бы ты был агентом ЦРУ, тебя бы давно уже вытащили из этой передряги.

— Мой приятель — простой врач, — терпеливо пояснил я, — он имеет годовой доход едва ли более пятидесяти тысяч долларов. Будет счастье, если он вообще согласится помогать мне… — В этот момент трубку взяла тетя Маша, и я прекратил бесплодные нравоучения.

Пообщавшись с домохозяйкой пару минут, я продиктовал Рустему три телефонных номера — он добросовестно записал их в свой хитрый блокнот — и попросил тетю Машу:

— Если кто будет звонить и интересоваться, скажите, что вы ничего обо мне не знаете. Не звонил, не писал, не появлялся. Пропал, короче, как в воду канул. Идет?

— И братовьям? — уточнила тетя Маша.

— Тем более — братовьям! Они хотят у меня деньги в долг занять на покупку дома — я от них скрываюсь!

— Ладно — чего уж там, — согласилась домохозяйка. — Раз такое дело…

Когда я набрал номер посольства, Рустем подсел поближе и с любопытством вытянул шею, словно ожидал увидеть нечто необычное. К моему глубокому разочарованию, трубку взял какой-то некорректный и до омерзения русскоязычный тип — прожевав что-то, он недружелюбно сообщил без малейшего намека на импортный акцент:

— Посольство Соединенных Штатов. Что хотим? Быстро сообразив, что в данном случае вряд ли уместна вежливая просьба, я вальяжно потребовал по-английски:

— Ну-ка, мальчик, соедини меня с послом. Да побыстрее, если не хочешь остаться без работы!

— У тебя весьма ощутимый бирюлевский акцент, старина, — сообщил мне «мальчик», продемонстрировав безукоризненный английский, и лениво посоветовал:

— А не пошел бы ты в задницу, мать твою!

— Не клади трубку, братан! — встревоженно воскликнул я по-русски. — У меня срочное дело!

— Рассказывай, — разрешил «мальчик» после серии аппетитных причмокиваний и некоторых размышлений. — Только коротко — я тут уже обедать примостился.

— Ладно, с акцентом понятно, — миролюбиво резюмировал я. — Но почем ты знаешь, что это звонит не самый наикрутейший авторитет по криминальным делам? Да за такое обращение можно в историю влететь — раз плюнуть!

— Слушай — дело говори, хватит развлекаться! — недовольно поправил меня Рустем. — Посольство — это тебе что, халям-балям, что ли?

— Ты отстал от жизни, старик, — пожалел меня «мальчик», что-то тщательно пережевывая. — Крутые давненько не тратят время на такие мелочи. Ну а если кому-то вдруг и приспичит, сначала позвонит его референт и представится: «Секретарь такого-то Пупкин — желаю пообщаться с таким-то на предмет того-то». Так что — не грузи меня зря, излагай суть.

— Ясно с вами, — несколько обескураженно пробормотал я и, покосившись на Рустема, вновь перешел на английский:

— Я близкий друг Грега Макконнери. Имею важную информацию относительно его… в общем, предмета, его чрезвычайно интересующего. Вы знаете Грега Макконнери? Это подданный США…