Закон крови
Шрифт:
Но сейчас – подсел вновь:
– Арго! Не стоит мокнуть впустую! – и накинул лошадиную шкуру – одну на двоих.
– Благодарю, Гарт!
Они сидели вдвоем под одной шкурой. (Приглашать в жилище… Напрасно; да и Колдун их еще не отоспался, – видно, ночью своими делами был занят!)
Гарт, как и все общинники, знал, конечно, что для колдовских полетов самое подходящее время – ночь. Но почему ни духи, ни предки не предупредили его о таком?!
– Знает ли Арго, что сказал его собрату молодой колдун-Куница?
– Нет.
– «Великий
– Интересно! Почему бы не спросить прямо у меня? Или – чего лучше! – у самого Колдуна? А где сейчас этотлюбознательный?
– Спит. Там, где лечил… И твой Колдун – спит.
– Ну и хорошо. Потом – объяснятся! Я сказал: колдуны – народ странный! Даже очень странный! Но если спросит еще раз, скажи: «Вождь детей Мамонта, Арго, доверяет своему Колдуну!» И повтори трижды!.. И пусть спросит у меня; я скажу то же самое!
Дождь лил сильнее и сильнее… Где-то сейчас Йом и остальные?!
Нагу распластался на колючих ветвях, не делая ни малейшей попытки уклониться от струй, льющихся на его обнаженное тело сквозь дыры кровли. Он был даже рад: если бы не дождь!.. А почему? Откуда слезы? Ведь все должно быть хорошо: вчера – свадьбы; сегодня Айрис и Киику у себя, свой дом обживают; отец и мать, конечно, к ним придут, отец будет говорить с Киику, а мать с Айрис, а потом…
Но почему-то он никак не мог представить: что же происходит сегодня? Пытался – но все казалось надуманным, нереальным… И пищу почему-то принес не Гор.
И еще об одном думал Нагу: они здесь, в Потаенном доме, в молчании, – для чего? Быть может, для того, чтобы глубже в себя вглядеться? Не так уж много прошло дней (а сколько?!), – но он, Нагу, уже другой, уже не тот, что прежде… Только очень хочется увидеть Айрис!
А вода все текла и текла сквозь дыры в кровле, и лилась холодными струйками на его тело, и стекала с живота ручейками, и окропляла лицо, так что никто – ни одна живая душа! – не смог бы распознать: дождь это или слезы?!
Спасибо дождю!
Лишенный имени следил за происходящим с вершины сосны, чтобы видеть и тот, и этот берег. В случае удачи – соскользнуть вниз и подобраться несложно. Но с самого начала все пошло не так, как он рассчитывал ночью. Почему-то он думал: на тот берег переберутся все и потеряют больше времени и сил. А может, кто-то и утонет. Это, конечно, его собственная глупость – думать так: Йом далеко не дурак, и если получится, то в первую очередь – его! Но настоящая злоба и досада пришли, когда лишенный имени понял: они таки догадались, что он вылез на берег у Поляны празднеств! Как же так? Почему? Ведь он так хорошо оттолкнул эту проклятую корягу – плыви себе хоть до Великой воды!.. Он-то надеялся: разделятся, а для тех, кто пошел бы по берегу на юг, есть такое удобное местечко… О, жабье дерьмо!
Теперь оставалось одно. На его след они встанут скоро, в этом нет сомнений: не новички – следопыты! Они догадываются, они знают: враг – рядом! Что ж, он порадует их еще больше, он даст им свежий след!
Лишенный имени соскользнул с сосны. Дождь окончился – это хорошо: теперь и ползунчик не спутает старый след со свежим!
Тучи вновь превратились в отдельные белые облака, пронизанные лучами солнца, давно идущего под уклон, когда погоня обнаружила на старой тропе признаки, которые могли быть утренним (а быть может, и дневным?) следом врага. За неимением лучшего пошли по этому следу, рассыпавшись в стороны с непрерывной перекличкой. Настоящая удача пришла немного позже: несомненно свежий след, проложенный уже после дождя! Это мог быть только он, и в этот раз он выдал себя с головой. Теперь лишенный имени никуда не денется, по свежему следу он будет взят, и взят очень скоро!
Увидев листья и траву со сбитыми каплями, отпечаток края мокасина на сырой тропе, Анук и радовался, и досадовал. Он весь этот день верил своему колдуну, а прав-то оказался их старый! Оказывается, все это время враг был рядом, и кто знает, как бы все обернулось, если бы не эти предосторожности, которые так его раздражали! Вот уж действительно:
Толстый Узун, мудрый Узун
Был ползунчик, стал – ползун!
Но теперь все ясно, и лишенный имени никуда не скроется. Как бы он ни спешил прочь, на запад, – они его схватят. Хорошо бы, еще сегодня. Жабье дерьмо, почему это солнце катится вниз так быстро?!
Лишенный имени действительно не шел – бежал, осторожно, как следопыт, но время от времени подбрасывая им наживку. Он действительно бежал на запад, туда, где далеко отсюда по каменистому ложу струится широкий ручей. Намеченной цели он достигнет в самом начале ночи и, переложив след, вернется к себе, в Проклятую ложбину, – за советом и помощью. А погоня неизбежно отстанет. Не такие он оставляет следы, чтобы по ним могла бежать и погоня! Ночью же их и вовсе не взять, даже при свете Одноглазой. Впрочем, сегодня ее око будет надежно прикрыто тучами (уж не друг ли его о том позаботился?).
Утром он их встретит там, у ручья, вдали от всех стойбищ. Там они разделятся, обязательно разделятся: ручей – не Большая вода, беглец по его руслу может идти и вверх и вниз… а следов все не будет, и разойтись им придется далеко друг от друга… Очень далеко! И тогда… Он начнет со своих бывших сородичей. И первым будет Йом.
Лишенный имени задержался на миг у большого муравейника, прижавшегося к основанию сосны. Копье вошло вглубь и несколько раз повернулось, разрушая то, что создавалось годами, переворачивая отлаженную жизнь до самого основания.