Закон крови

Микулов Олег

Так или иначе, его нужно увидеть! Увидеть и постараться понять, что это такое. А до того оставалось одно – ждать! Ждать уже совсем недолго: Одноглазая засыпает, ее почти закрытый глаз появляется только утром, уже при свете. Никто не подскажет точный день Третьего Срока? Что ж, он сам будет смотреть в три глаза. И Донго ему поможет.

Наступили темные ночи, на одну из которых должен прийтись Третий Посмертный Срок. После заката Колдун все чаще спускался в стойбище, к общим очагам, и подолгу там оставался.

Говорил с охотниками, а больше слушал. И, вернувшись к себе, еще дольше сидел у входа в полной тьме теплой ночи. Смотрел вниз, на багровые отблески засыпающих костров, вверх, на далекие звезды, на полет ночной птицы… Но в стойбище детей Мамонта Крылан больше не появлялся.

А у охотников дела шли как нельзя лучше. Запасы сушеного и подкопченного мяса велики, хватит надолго, не говоря уже о шкурах, костях и прочем. Со второй Большой охотой можно подождать – до тех времен, когда стада начнут готовиться к кочевью на юг. Пока же пусть спокойно пасутся, пусть жир нагуливают, люди их будут тревожить редко, понемногу, ради свежего мяса. Тем более на левом берегу появились северные олени, больше, чем обычно! Это удача – такое вкусное мясо, такие тонкие, мягкие шкуры и такие замечательные рога!

Дрого все же посетил Колдуна, но разговор дал очень мало. Почти ничего. Дрого понял только то, что тот, черный колдун, наведший такую ужасную порчу, недосягаем. Но, видимо, и не так уж страшен, если порчу свою может навести только с согласия самой жертвы. Но почему же Мал сделал такую глупость? Или это он, Дрого, чего-то не понял?

Колдун и это пытался объяснить. Рассказывал о двух могучих духах. Прислужники одного из них и отцу его, и другим вождям помогают – на свадьбах. Они соединяют людей, от них – и домашний очаг, и дети. А вот второй…

Колдун говорил: «Тот, кого коснулось черное крыло Аймос, на кого упал его взгляд, чье сердце задело его копье, может стать самым счастливым человеком. Редко и не навсегда. Чаще – самым несчастным. Для него весь мир сужается до той, на кого указал Аймос, так, что он может забыть обо всем остальном, даже о Законе. И становится доступным Злу, хотя сам Аймос не зол и не добр. Своенравен и мрачен».

Дрого это не касалось. Ни из-за своей Нату, ни из-за чужой Туйи, ни ради кого бы то ни было он не собирался ничего нарушать, никого убивать, – что за нелепость! В общем, получалось так: «Соблюдай Закон – и все будет хорошо!» Дрого это вполне устраивало, тем более такой же, в сущности, совет он получил и от старого Гора. Только тот говорил понятнее.

Гор, конечно, заметил, куда ходил Дрого. Отметил и то, что от Колдуна тот вернулся не скоро, и на следующее утро сам подошел к молодому охотнику.

– Ты вот что, сын Арго, – заговорил Гор, по обыкновению насупившись. – Послушай старого: держись от Колдуна подальше, без нужды не якшайся! Не болен? Жену не увели? Духи по ночам не насмешничают, не допекают? Ну и нечего там делать! Мы – охотники; колдовские дела нас не касаются. И о том, что случилось, думай поменьше. Было и было. Прошло. Спасибо твоему брату Йому: разобрались в срок, как надо, честь по чести… Будешь много думать – чего доброго, и сам на кривую тропку собьешься. А ты – по своей, по охотничьей, – и все будет как надо. И без советов. Глянь, я старый, сколько пожил, а к колдунам уж и не помню когда обращался! И ничего; хорошо живу! А у тебя, сын Арго, вижу, и чутье есть,

и смекалка, и терпение… И удар верен, – как ты тогда, на Большой охоте!.. Молодец! Давай-ка сплаваем с тобой на ту сторону, за олешком! Мне, старому, одному несподручно, сыновья ушли, а ты, слышал, еще и пловец.

Гор действительно держался на воде неважно. Вцепившись в бревно, едва помогал ногами, то и дело отплевываясь, испуганно озираясь по сторонам. Правил в основном сам Дрого. Он-то нисколько не боялся воды: и здесь сказались уроки наставника …

На левом берегу, обтерев тело рубахой и торопливо одеваясь (его трясло мелкой дрожью, хотя вода была очень теплая), Гор с удивлением посматривал на Дрого:

– А ты и впрямь пловец! Это хорошо; это пригодится. Только на водяных особо не надейся. Коварны. – И, уже собравшись, озабоченно сказал: – Давай-ка сперва еще одну корягу разыщем, да к этой ремнями пристроим, а то как олешка переправлять будем? Я-то, сам видишь, – воде не обучен.

Дрого ушел с головой в новую жизнь взрослого мужчины-охотника. Не только другим, даже ему казалось: что было – прошло. Пережито. Поменьше об этом думать и идти своей, охотничьей тропой, не отступая от ее законов.

Теперь он часто встречался с Нату. После Большой охоты та сделалась совсем ласковой. Гордилась. Но втайне завидовала своей подруге, Туйе. У той – все уже ясно, даже начальный дар получен; говорят, осенью хозяйкой очага станет. У своего Каймо. А вот она, Нату, если и станет, то еще не скоро. Ее Дрого терпелив и горд. Мужчина! Хорошо, конечно, да вот только как оно все обернется? Не получилось бы так, как с Навой… Первая красавица была, а теперь…

Да, оказывается, Каймо нисколько не шутил там, в Потаенном доме, после Посвящения. Всерьез взялся за сватовство, не обращая внимания ни на укоры отца, ни на вздохи матери, ни на шуточки Вуула. Отнес к Серым Совам свой Начальный дар. Айон, отец Туйи, дар принял – ради дочери! – но в душе был недоволен. (Торопыга! Хотя бы до весны дотерпел, если уж дольше не может! И что за охотник, что за муж из него получится, кто знает? На Большой-то охоте ничем себя не показал, а тут – как раз первый из первых!)

Дрого над приятелем не насмешничал, но удивлялся. Может, и Каймо «коснулся своим черным крылом» этот самый Аймос? Ну и пусть! Хорошо, что его самого, Дрого, никакие крылья не задевали – ни черные, ни белые! Вот он и не будет спешить: присмотрится, поучится, себя покажет… Может, и в самом деле Нату станет хозяйкой его очага – только не сейчас. И не весной. Он – не торопыга!

Нава оправилась от болезни, но сильно похудела, и с лица спала – одни глаза. Какая уж там «красавица»! На людях появлялась редко, закрывала нижнюю половину лица. Но ничто не спасало от насмешек: незамужние, особенно засидевшиеся, злы и на язык остры.

– Эй, Нава, а жених твой где? Снова пошел лашии ловить? А когда вернется?

– Ох и повезло же нашей красавице! Вот погодите, вернется еепервый охотник…

Особенно старалась рябая долговязая Ата: женихи обходили ее стороной, и она уже давно втайне жалела, что отвергла несколько лет назад Йорга-неудачника. Сейчас она не упускала случая позлословить даже в отсутствие Навы.

– К своему небось побежала! – шептала Ата подружкам-неудачницам и хихикала.