Закон крови
Шрифт:
Конечно, смеялись далеко не все. Да и насмешницам выговаривали: «Не поминайте лишний раз его! На весь Род беду накличете!» В ответ звучало обиженное: «А мы его и вовсе не поминаем! Зачем он нам нужен?» – но языки все-таки придерживали, хотя бы на время. Не то чтобы всерьез относились к предостережениям. (Какая такая «беда»? Вон как хорошо дела идут! Эти старики только себя пугают.) Просто знали: «беду» в виде хорошей затрещины и на себя самое можно накликать, если постараться.
Насмешницы
Они встречались не очень часто – раз в два-три дня, не больше. У колдунов слишком много своих забот, и не он приходил к Серым Совам – она уходила за три лога, на место давнего лесного пожара – косогор, поросший молодым сосняком. Родители знали об этих встречах и были рады. Лишнего не говорили, другим – тем более, но порой спрашивали у дочери: а Начальный дар – когда же? Нава молчала: нечего ответить! Как объяснить, что встречаются не молодые любовники, не жених и невеста – наставник и его начинающая ученица!
Колдун-Куница объяснил Наве, что в ней проснулась скрытая сила – та самая, что есть у всех настоящих колдунов, у одних больше, у других меньше. И она, если захочет, тоже может стать колдуньей. Нава была потрясена. Она – колдунья?! И представить невозможно.
«Женщины-колдуньи редки; у вас их и вовсе не было. И они отличаются от нас, колдунов-мужчин. Во многом – сильнее, – объяснял Куница. – Времена сейчас опасные. А у твоей общины, сама знаешь, – нет защитника! То, что случилось с тобой, – Знак!»
Она знала, конечно, что такое – их Узун. Она верила молодому Кунице. Но все же… А он продолжал: «Торопиться не нужно. Подумай. Но знай: в ком проснулась скрытая сила, уже не будет прежним. Силу эту нужно чувствовать самому, нужно уметь ею управлять, иначе – повредит. Если не научить тебя хотя бы самому простому, – и лечение мое впрок не пойдет. Сделаем так: пока что я поучу тебя самому простому в нашем деле, а ты подумаешь. Решишься – поговорим с Гартом, и тогда станешь настоящей ученицей Куницы-колдуна. Я уверен: это – твоя тропа!»
Так вот и начались их встречи. Нава была очень благодарна своему спасителю – за все, не только за целение. Каково было бы без этих встреч под градом непрестанных насмешек? И за рассказы о скрытой силе, за помощь… И за то, что молодой Куница ни разу даже не попытался склонить свою спасенную подругу, свою ученицу к тому, для чего и встречаются тайком молодые мужчины и женщины. Да! За это Нава была особенно благодарна своему наставнику: после всего, что с ней произошло… Но – странно устроен человек! – она в то же время все чаще начинала испытывать досаду: что же он – и не мужчина вовсе? Или уж она сама никому не нужна, ни на что кроме колдовских дел не пригодна?! Впрочем…
Однажды Нава спросила у своего наставника:
– Куница! У тебя что же, имени нет, как у Колдуна
Он ответил серьезно и строго:
– Имя есть. Быть может, когда-нибудь ты его узнаешь. – И добавил, уже с улыбкой: – Я очень хотел бы этого!
Нава не только училась пользоваться скрытой силой. Отвечала на вопросы наставника, рассказывала свои сны. И слух о Крылане пересказала. Может, и не вспомнила бы (в стойбище Серых Сов Крылан не появлялся, от детей Мамонта узнали), если бы не сны. В них приходил он, лишенный имени. Красивый. Все еще желанный. Но когда протягивал руки, они вдруг превращались в черные перепончатые крылья – и Нава с криком просыпалась.
Узнав об этих снах, колдун-Куница посерьезнел и, поколебавшись, снял с шеи свой оберег.
– Надень, спрячь, носи не снимая. И даже во сне не приглашай Того, не отвечай на зов!
Оберег помог: сны прекратились.
А в последнюю встречу Нава обмолвилась о насмешницах. Случайно обмолвилась: пусть себе тешатся, ей нет до них дела! Но наставник стал совсем хмурым.
– Пойду к Гарту. Это нужно прекратить!
– Но, Куница, мне ведь все равно!
– Не в этом дело. Они не понимают, что призывают Зло! Он, видимо, вырвался, а Его еще сами люди зовут… Это вредит вашему Роду; да что там, всем нам вредит – и детям Мамонта, и детям Куницы! И кроме того, колдун-Куница надеется, что Нава уже решила встать на тропу своего наставника!
Но поговорить с Гартом удалось уже после того, как разразилась беда. Не там, где ее ждали, нет. У ближайших соседей детей Куницы.
Небесная Старуха спала уже три ночи. Утром, когда люди были на ногах, занимались своими делами, среди детей Мамонта поднялся встревоженный шум. На тропе, ведущей в их стойбище, появился горевестник из дальней общины детей Серой Совы, той самой, что соседствует с Куницами. Арго торопливо вышел к тотемному столбу. Колдун уже здесь – последние дни он часто бывает в стойбище, чаще, чем у себя.
Поклонившись, горевестник произнес:
– Арго, великий вождь детей Мамонта! У Айрены, твоей дочери, горе: умер Лайми! Айрена просит Арго, своего отца, Айю, свою мать, Дрого, своего брата, посетить наше стойбище и разделить ее горе. Колдун детей Куницы просит могучего Колдуна детей Мамонта посетить жилище детей Серой Совы, в которое пришла смерть. Наш вождь Нерт присоединяется к этим просьбам.
Айрена, старшая дочь Арго и Айи, очень похожа на свою мать. Не только телом и лицом, – как и Айя, она рожала дочерей, пока не принесла почти в сорок лет позднего сына. Любимого. Над ним-то, мертвым, и склонились сейчас два колдуна. Их лица были не просто сосредоточенны – мрачны.
Еще собираясь в путь, Арго чувствовал: что-то не так! Смерть любимого шестилетнего сынишки – большое горе для отца и матери, но не для общины. Конечно, его проводят как должно, – пусть не сетует, пусть не пытается свернуть с ледяной тропы назад, но пусть поскорее вернется (уже побывав там, у предков), когда настанет его новый срок. И все же такая смерть – не общее горе. Нет ничего удивительного в том, что Айрена пригласила их, своих родителей и брата. Но при чем же здесь Колдун детей Мамонта?! Неужели колдун-Куница, пользующий не только свою общину, но и эту, своих соседей, не может сам проводить ребенка?