Закон Мерфи в СССР
Шрифт:
Annotation
"И жили они долго и счастливо..." — так обычно заканчиваются истории про храброго героя, который выполнил свою миссию, добился принцессы и спас мир. Хотя — и не мир вовсе, а маленький город в белорусской провинции, который и спасать-то не надо было. Ну и попутно изменил историю самой большой страны в мире... И если с "долго" вроде как всё прояснилось благодаря вывертам пространственно-временного континуума, то вот за "счастливо" придется бороться. Хотя, как известно, не надо бороться за чистоту — надо подметать. Что ж, Белозору
Евгений Капба
Глава 1, в которой происходит побег из больницы и забег под дождем
Глава 2, в которой едет крыша
Глава 3, в которой стучат колеса
Глава 4, в которой появляется великолепный Эрнест
Глава 5, в которой девочки отдыхают, а Эрнест что-то мутит
Глава 6, в которой приходится пинаться ногами
Глава 7, в которой девочки наконец спят спокойно
Глава 8, в которой дерутся две обезьяны
Глава 9, в которой на ум приходят слова классика
Глава 10, в которой Волков пьет кофейный напиток
Глава 11, в которой есть место удивлению
Глава 12, в которой приходится импровизировать
Глава 13, в которой шантаж не удается
Глава 14, которая могла бы быть началом второй части
Глава 15, в которой речь идет об особенностях белорусского менталитета и секретах приподнятой атмосферы
Глава 16, в которой приходится учитывать местные реалии
Глава 17, в которой каша заваривается
Глава 18, в которой внедрение происходит само собой
Глава 19, в которой встречаются модные джентльмены
Глава 20, в которой дерьмо случается
Глава 21, в которой тучи сгущаются
Глава 22, в которой Привалов бегает по потолку
Глава 23, в которой сдают нервы
Глава 24, в которой можно почувствовать себя тургеневской барышней
Глава 25, или эпилог, как вам будет угодно
Евгений Капба
Закон Мёрфи в СССР
Глава 1, в которой происходит побег из больницы и забег под дождем
Автор напоминает: в книге присутствует огромное количество никогда не существовавших в реальной истории людей, мест, событий, мнений, мотивов и разговоров; и примерно такое же количество тех, что всё-таки существовали. Попытки отличить первых от вторых не приведут вас ни к чему хорошему. К плохому, впрочем, тоже.
— Черт возьми, сдохнуть под грудой картошки? Серьезно? Белозор, вообще — на кой хрен ты поперся в Смолевичи? — этот голос я знал хорошо: к моей больничной койке пришел никто иной, как Павел Петрович Привалов, начальник Минского УГРО.
— ...ГАЗ-САЗ-53Б под управлением водителя Николая Митрофановича Пустовита... — пробормотал я.
— Погоди-ка! Какого хрена? Опять твои штучки? Ты что — знал? Но тогда — какого хрена?!
—
Это всё само по себе было прекрасно, а тот факт, что башка моя была сплошь обмотана бинтами, меня особенно не смущал. Свет-то сквозь них я уже видел, так что и зрение — восстановится! Я точно это знал. Так что мерзкое ощущение по всему телу, головокружение и мигрень можно было и потерпеть.
— Живой! Он успел вывернуть руль, снизить скорость. Отделался легким испугом. Твой козлик бортом ударило, и картошки внутрь насыпало будь здоров! Ты только никому не рассказывай — засмеют! Бульбаш, едва не подохший от бульбы...
Мне смешно не было, а Привалов веселился:
— Козлику твоему — хана. Восстановлению, по всей видимости, не подлежит. А ты — подлежишь. Правда, черепно-мозговая травма и всё такое — ну это врачи тебе расскажут. Веселые деньки в больничке тебе обеспечены! Ты мне вот что скажи — черную "Волгу" видел?
— Какую "Волгу"? — удивился я.
— Ну, которая на встречку выехала и твоего этого Пустовита с панталыку сбила!
— Ничего такого я не видел... Я на обочине стоял, сообщение по радио слушал!
— Сообщение, м-да. Не один Пустовит с панталыку сбитый сейчас, — этот матерый мент, похоже, впал в уныние. — Одна половина страны рыдает и пьет с горя, вторая — гармонь готова от счастья порвать и пьет от радости, но — тихонечко. А третьей половине вообще фиолетово, кто там с трибуны вещает... Позорище какое-то. Ворона в турбине борта номер один, десяток погибших, из самых-самых...
— Не бывает третьей половины, — сказал я.
— Ой, Белозор! Не до того сейчас! Ты мне вот чего скажи — нам-то, нам — как дальше быть? Думаешь, я к тебе потрепаться пришел? Давай, говори, что там дальше?
— А я откуда знаю? — я и вправду понятия не имел, что делать Минскому УГРО в целом и Привалову в частности в данной ситуации.
— Но ты же... М-да. Ты сам-то что собираешься делать?
— Я-то? Работать. Статьи писать. В командировки ездить. Интервью брать. Дачу ремонтировать. Еще полушубки хочу девчатам справить на зиму...
— А!.. А-а-а-а... — Привалов, кажется, пытался понять и принять сказанное мной, но не успел — послышались быстрые легкие шаги.
— Гера! Да что ж это такое?! — это была Тася. — Товарищ милиционер, посадите его в тюрьму, пожалуйста!
— Э-э-э-эй, это чего — меня в тюрьму-то? — для проформы возмутился я.
— Чтобы ты от большого ума не убился! Или чтобы я тебя не убила!
— Так, товарищ Морозова, — продемонстрировал осведомленность в моих личных делах Привалов. — В тюрьму я его сажать не буду, ибо не за что — это раз, и дурдом мне в пенитенциарном учреждении не нужен — это два. Я лучше вам путевку в санаторий помогу достать — в Анакопию. Вы, главное, его за территорию не выпускайте, а то с Белозора станется при помощи мандаринов самоубиться... Или начать журналистское расследования в пользу угнетаемых в тамошнем питомнике обезьян.