Закон мести
Шрифт:
Максим улыбнулся ей в ответ:
– Я не уйду теперь никогда, Рената. Понимаешь? Ни-ког-да. Даже если ты захочешь меня прогнать. И дочку твою никому не отдам. Ведь она – часть тебя, а я никакой твоей частью не хочу ни с кем делиться.
Он посмотрел на нее и увидел в ее глазах слезы.
– Что? Что? – испугался Максим.
– Он пьет, – покачала она головой. – Я не могу его бросить. Он пьет, потому что любит меня. А я его – нет. Он с самого начала знал о тебе. Он знал, что я никогда его не полюблю, понимаешь? Как я брошу его?
– Не смей плакать. – Максим, наклонившись над ней, вытер ладонью
– Правда? – Глаза Ренаты засветились надеждой.
– Правда, – твердо сказал Максим. – Я в этом теперь уверен. Если ты будешь со мной, я смогу сделать все, что угодно. – Он засмеялся: – У меня же куча денег!
– Ты работаешь в этом «Эвересте»?
– Ты говоришь «работаю»?! – Максим расхохотался. – Да я хозяин этой шарашкиной конторы! Хо-зя-ин! Понимаешь?! Все это – мое!
У Ренаты расширились глаза.
– Хозяин? – недоверчиво переспросила она. – Как это?
– А так. – И Максим, ничего не скрывая, впервые рассказал Ренате всю историю своего внезапного обогащения.
– Вот как… – протянула она. – А я, дурочка, деньги хотела сюда вложить… – Вдруг она испуганно посмотрела на него: – Зернышко мое, ведь это же нечестные деньги!
– Большие деньги никогда не бывают честными, зайчик.
– А ты не боишься… расплаты?
– Я тебе сказал, что я уже за все расплатился, – отрезал Максим и, поскольку она непонимающе смотрела на него, добавил: – Мои родители погибли…
Рената охнула, прикрыв ладонью рот.
– Их застрелил какой-то ублюдок. Говорят, случайно, в перестрелке. – Лицо Максима закаменело, губы сжались. – Как ты думаешь, за что мне это? Я должен найти убийцу. И для этого мне нужны деньги. Без них я ноль, я ничего не смогу.
Рената молча обняла его, притянула к себе.
– Я верю тебе и люблю тебя, – прошептала она и повторила его слова: – Мы теперь вместе.
Глава 31
Борис Семенович Илларионов сидел в аэропорту Дюссельдорфа уже долгих пять часов. Рейс из Санкт-Петербурга задерживался по причине нелетной погоды, и шестидесятипятилетний владелец торгового центра «Империал», под громким названием которого скрывался весьма скромный, по западным меркам, двухэтажный магазин по продаже товаров для спорта и туризма, заметно нервничал. Вот уже несколько лет, со времени своего поспешного отъезда с родины в благодатную, но чужую Германию, он не видел своего любимого внука Максима. Более того, ввиду некоторых не афишируемых обстоятельств, до самого недавнего времени Борис Семенович, в новом немецком паспорте которого сейчас стояла скандинавская фамилия Эриксон, не мог легально пересечь российскую границу и был лишен возможности даже присутствовать на похоронах трагически погибших в России дочери и зятя – родителей Максима. Внук остался единственным родным ему человеком, и его неожиданное сообщение о скором приезде обрадовало старика до глубины души.
Борис Семенович сидел в зеленом пластиковом кресле зала ожидания и пил пепси-колу из маленькой жестяной баночки. Время томительного ожидания тянулось чертовски медленно, как ползущая по
Максим мало изменился за прошедшие годы. Та же короткая светлая шевелюра, те же живые глаза. Но теперь он возмужал, в его облике появился некий лоск, присущий людям обеспеченным и довольным собственной жизнью. На внуке был расстегнутый на груди длинный светлый плащ, белое кашне и дорогой костюм. Рубашка с воротником-стойкой делала его похожим на артиста.
Пропустив вперед основную массу пассажиров, Максим остановился посреди просторного зала аэропорта, поставил на пол небольшой коричневый чемодан и стал ошарашенно оглядываться по сторонам. После скромного питерского Пулкова аэропорт Дюссельдорфа показался Денисову чем-то фантастическим. Впервые оказавшись за пределами еще недавно окрашенной в кумачовый цвет одной седьмой части суши, Максим вдруг почувствовал себя европейцем.
Дав возможность внуку осмотреться, Борис Семенович медленно подошел к Денисову сзади и кашлянул, привлекая внимание.
– Максим, – тихо позвал он.
Денисов резко обернулся и удивленно уставился на загорелого мужчину в солнцезащитных очках и красной спортивной куртке. На ногах у него были легкие кроссовки, а на плече – спортивная сумка «адидас». Узнать в этом подтянутом, коротко подстриженном моложавом мужчине своего номенклатурного деда Максиму было трудно. Он больше привык видеть его втиснутым в серый совдеповский костюм на фоне просторного кабинета, с неприступным каменным лицом разговаривающим с подчиненными. Стоящий перед Денисовым улыбающийся дед скорее напоминал безмятежного завсегдатая теннисных кортов или любителя игры в гольф.
– Невероятно! Дед?! – приглушенным голосом произнес Максим. – Это ты?! Или меня просто укачало в самолете и я все еще сплю?
– Я это, я! – рассмеялся Борис Семенович, и в следующую секунду дед и внук слились в крепких объятиях.
– Здравствуй, Максимка!.. Здравствуй, внучек!.. – шептал, качая головой, Борис Семенович. Он отстранился, радостно глядя в глаза улыбающегося Максима. – Пойдем, там у меня машина. Пока будем ехать домой, ты мне все расскажешь!..
– Далеко ехать? – вертя головой во все стороны, спрашивал Максим. Своим поведением он был похож на ребенка, впервые в жизни попавшего в Диснейленд.
– Нет, ерунда! – отмахнулся Борис Семенович. – Минут сорок по автобану, и мы на месте! Нам не в сам Эссен, а немного дальше, в пригород. Посмотришь мой новый дом! – не без гордости сообщил старик. – Кстати, как твой немецкий?
– Объясниться, думаю, смогу, – ответил по-немецки Максим.
– Акцент сильный, но говоришь правильно, – оценил познания внука Илларионов. – А вот и моя малышка! – Он кивнул на запаркованный на площади перед зданием аэропорта «Мерседес-600» цвета «серый металлик». Увидев машину, Денисов присвистнул.