Закон обратного отсчета

Орбак Леся

— Значит, Джа сидит на месте из-за травмы?

— Из-за Саввы, — отвечает Джен. — В первую очередь из-за нее. Поклялся на крови не лезть на рожон без четкого плана, как мы любим. А плана у нас нет. Да и восстановиться ему надо, остыть немного.

Отреставрированный Нортон Джа припаркован рядом с возвращенным в клетку Хищником, пророк ни разу не сел за руль после аварии.

— Да, круто его Олька приструнила, — усмехается Макс со смесью восхищения и безобидного злорадства. — Когда мы провожали в последний путь ее бывшего… да не, он не помер, был с позором изгнан из теплой конуры

на улицу. Мне он всегда побитого щеночка напоминал, Олька любит таких в дом тащить. Так вот, когда мы обмывали ее свободу, она торжественно клялась, что ее следующий мужик будет брутальным мачо на байке и в татухах.

Джена разобрал хохот.

— Я серьезно! Говорит: «Я мужиков по привычке выбираю инфантильных, и если в следующий раз опять поведусь на паппи-айз, ты меня, Макс, отмудохай до кровавых соплей. Разрешаю». Ну я уж не стал, у Джа, вроде, байк есть.

— Осталось татуху набить. Бабочку. На крестце.

— Тогда уж сердечко с именем на запястье, — фантазирует Макс. — Но вообще-то, я в Джа особой инфантильности не заметил. Наоборот, удивляюсь, как он так спокойно дрессировке поддается. Может, Олька навыки танка прокачала? Растет девочка.

— Джа чересчур тихий, — говорит Джен недоверчиво. — Жду, когда прорвет.

Настойчивый стук в «клиентские» ворота разносится по мастерской грохотом. Отложив ключ, Джен поднимается и, прихватив полотенце, вытереть черные от масла и металла ладони, идет отпирать.

— Вывеску привезли, — Джа хватается за вторую створку ворот, распахивает настежь. — Старую выбросим или нужна тебе?

— Выбрасывай.

Джен выходит из мастерской, чтобы не мешаться под ногами работников. Следом выныривает Макс, с любопытством разглядывает инструмент в аккуратных раскрытых на полу ящиках. Монтажники — крепкие ребята в фирмовых комбинезонах без единого пятнышка и прорехи — выставляют лестницы по обе стороны ворот и, забравшись на верхние ступеньки, слаженно снимают пластиковую полосу с выцветшими буквами, которая служила вывеской. Новая, с объемными буквами из композита уже выгружена из грузовой газели на асфальт перед воротами.

— А нахера с подсветкой? — спрашивает Джен.

— Ты бизнес развивать собираешься? Или как?

Джа доволен. Он критически разглядывает вывеску, сделанную явно по его эскизу — огромные красные буквы «МАСТЕРСКАЯ» на белом фоне и два черных колеса с грубыми протекторами больше похожие на сцепившиеся шестеренки. От вывески идут провода питания, поэтому два прожектора, выложенные рядом вызывают вопрос.

— А это куда? — спрашивает Джен перекатывая носком один из прожекторов.

— Это на крышу. Я нашел офигенный мертвый эндуро. Завтра его привезут. Поставим на крышу, подсветим фонарями, будет чудесно.

«Чудесно…» — бормочет Джен, отходит от дома почти до дорожного полотна, прикидывая насколько далеко будет стрелять в ночное небо прожекторами «байк Саурона». Похоже, Джа решил, что их тактика «не отсвечивать» актуальность потеряла.

К соседскому дому слева, шурша гравием, подкатывает тяжелый и вальяжный как белый кит Рэндж Ровер. Джен не помнит, чтобы видел эту машину раньше, да и соседка — смирная вдова местного электрика — слабо ассоциируется с такими знакомыми. Разбуженными

инстинктами инквизитор фиксирует местоположение Джа, Макса, шуруповерта монтажников, который может сойти как за штык, так и за метательное ядро, прикидывает, сколько шагов до дружелюбно распахнутых ворот. Он готов и атаковать, и защищаться к тому моменту, когда пассажирская дверь авто открывается до упора, и растворяет угрозу.

Издали Джену кажется, что сидящая в кресле женщина ростом не выше колеса машины. Развернувшись на сидении, она хватается за хромированный поручень в двери, выставляет ноги на подножку и выезжает на ней из Рэндж Ровера как примадонна на сцену — вся в белом — кроссовки, джинсы, кофточка с глубоким вырезом, кудрявые пепельные волосы собраны в высокий хвост. Не оборачиваясь, лишь протянув руку, вынимает из машины зонт-трость и, опираясь на него, оглядывает округу.

— Здравствуйте! — На вид ей лет сорок, но голос молодой и звонкий, как у первокурсницы. — Ребята, вы здесь живете?

— Да, — откликается Джа. — Вы заблудились?

— Нет, — она улыбается и, опираясь на зонт, идет к пророку. Без трости она вряд ли сумела бы сделать и шаг, Джен видит, как неустойчиво ступают толстые подошвы кроссовок на рассыпанный гравий. Ухоженные пальцы с массивным рубиновым перстнем крепко цепляются за рукоять зонта. Но ни в выражении лица, ни в искрящихся глазах нет отражения боли, которую, должно быть, она испытывает.

Не сговариваясь, Джен и Джа срываются ей навстречу, сократить расстояние.

— Ваши соседи дом продают, мы посмотреть приехали, — говорит она, переводит взгляд с Джа на Джена и обратно, щурясь от слепящего солнца, хотя черные очки со стразами болтаются на груди, зацепившись дужкой за массивную золотую цепочку. — Как здесь живется? Хулиганов много?

— Главные хулиганы здесь мы, — смеется Джа, — когда музыку врубаем на всю громкость.

— Вот как, — лукаво улыбается незнакомка. — Если купим этот дом, я привезу свою «S-90», и посмотрим, чья музыка громче. А в остальном здесь как?

— Обычно тихо, — заверяет Джен, уточнив про себя: «Если конструкторы по окнам не стреляют». — Но вы дом сначала посмотрите. Он очень старый. Пока хозяин живой был еще как-то следил.

— Этот дом мы снесем, свой построим, — она обернулась к машине, и Джен только сейчас заметил водителя — высокого седого мужчину с военной выправкой. — Мне главное — чтоб помидоры росли, и соседи были хорошие.

— За помидоры не скажу, но если соседи обижать будут — обращайтесь.

— Хорошо, — она кокетливо улыбается и кричит спутнику: — Позвони, пусть открывают. Ладно, ребята, спасибо. Переедем, приходите на шарлотку.

— Договорились, — кивает Джа. — С нас коньяк!

Все еще улыбаясь им, она бросает оценивающий взгляд на расстояние до калитки, словно перед марш-броском.

— Давайте провожу, — предлагает Джа, подставив локоть.

Уголки ее губ дернулись, как от пощечины, но улыбка на лице осталась приклеенной.

— Не надо, спасибо. У вас вон работники сейчас вывеску криво повесят, пока вы со мной болтаете.

Кивнув на прощанье, она разворачивается, переминаясь с ноги на ногу, и медленно, но твердо идет к соседским воротам.