Закон постоянного невезения (Невезуха)

Хмелевская Иоанна

Откуда, ко всем чертям, здесь появилось преступление? И откуда берётся это ожесточение тётки Изы?..

Они заметили меня в приоткрытых дверях, так что я не могла больше делать вид, что не слышала ни одного слова.

— Завтра весь этот мусор я уберу в гараж, — пообещала я. — Или в подвал. Я не могу все это выбросить на помойку, так как это сокровища моих детей, а я все же в некотором роде мать. Голову им намылю, я имею в виду детей, по крайней мере устрою им скандал. Что касается преступлений, то я до сих пор ни одного не совершила, так что прошу на это не рассчитывать.

Я не могла готовить покушения на тётю и дядю, так как не знала, кто где будет спать, а что касается всего остального, то пусть бабушка сделает так, как захочет.

— Спасибо тебе большое за разрешение, девочка, — сказала бабушка тоном, от которого можно было одеревенеть, и жестом показала, что желает вернуться в постель. В связи с чем тётку Ольгу и дядю Игнатия буквально вынесло вниз.

Мне удалось покинуть дом спустя десять минут, поскольку никто не проявлял ни малейших намерений со мной беседовать.

Майор с поручиком, инспекторство и комиссарство которых я успешно выбросила из памяти, ждали меня в машине неподалёку от моего гаража. Я села в машину не то что без сопротивления, а прямо-таки с огромным облегчением.

— Возможно, господин майор, кое-кто не любит полицию и относится к вам недоброжелательно, — с ходу заявила я, не в силах удержаться. — Но только не я. Для меня вы представляете собой отдых и вдохновение, по сравнению с моей роднёй вы просто существо с крылышками, нечто вроде ангела. Не знаю, возможно, я даже предпочла бы, чтобы вы меня посадили…

— Некуда сажать, — вежливо ответил майор. — И я не уверен, нужно ли. Поговорим по-человечески?

— Надеюсь, что да!

— Тогда сразу же расскажите, что это было за покушение на тётку?

Я сделала глубокий вдох и рассказала ему все, по возможности кратко. Майора заинтересовал вопрос о наследстве.

— Должна вам сказать, что я понятия не имею, от чего оно зависит, — грустно призналась я. — Наверное, от моей репутации в целом. Кроме того, я не знаю, откуда берётся это наследство, и кто, собственно, им распоряжается. Возможно, бабушка, но я не ручаюсь.

Я бы вовсе не обиделась, если бы мои дети получили какую-то материальную базу на будущее, потому что я могу в некоторой мере взять на себя только настоящее. Я не знаю всего состава родни, но уверена, что не этот вопрос не даёт вам спокойно спать. Даже если бы все друг друга взаимно поубивали, вы ведёте другое дело, и никакие наследства вам не помеха.

— Совершенно правильно, — согласился майор. — Меня волнует пан Доминик. Вы ведь не все о нем рассказали, не правда ли?

— Конечно, нет. И я ещё не готова, так как не могу поверить в его гибель. Может быть, я должна опознать труп?

— Это можно было бы организовать, но он все ещё находится в Млаве. Пожалуй, жалко времени.

— Но вы оба можете поклясться, что он действительно мёртв?

— Чем вы только захотите, — торжественно заверил меня майор, после чего внезапно добавил:

— Михалина Колек тоже умерла.

Эта последняя информация ввергла меня в полное остолбенение. В машине горел свет. Я вглядывалась в их лица, пытаясь обнаружить следы кретинского юмора.

Доминик, Михалина… Невероятно!

— Она что — с отчаяния покончила с собой?.. — ошеломлённо спросила я, ибо именно эта возможность первой пришла мне в голову.

— А вы считаете, что она была бы на это способна? — живо подхватил майор.

Мне нужно было собраться с мыслями, поэтому я какое-то время молчала.

— Понятия не имею. Не исключено. Конечно, все может быть, но если бы оказалось, что так и есть, то я до конца своей жизни не перестала бы удивляться.

Не похожа она была на самоубийцу… Ну, ладно, перестаньте меня глушить по голове, скажите, в чем тут дело?

— Одно из двух, милая пани. Либо вы преступник, и тогда вы будете выкручиваться и прикрываться плохой памятью и незнанием, либо вы не имеете со всем этим ничего общего, и тогда вы нам поможете.

Вы сумели в нужное время оказаться на месте преступления, так что сами понимаете. Санкцию прокурора я бы мог получить в одно мгновение.

— Ну, ясное дело, — с горечью подтвердила я. — Особенно, если я невиновна… У нас пользуются защитой исключительно настоящие преступники.

— Так вы нам поможете или нет?

— Разумеется, хотя и сомневаюсь, насколько все это вам пригодится. Но, пожалуйста, спрашивайте.

Майор перевёл дух, прокашлялся и вздохнул.

— Я и сам, милая пани, не очень-то знаю, о чем вас спрашивать. Если принять, что это не вы, то у кого-то должна быть веская причина, или же кто-то просто не любил покойника безо всяких веских причин.

Что вы об этом думаете?

Я очень глубоко задумалась. Если я не скажу ему всей правды, он ничего не поймёт, а я ещё больше окажусь под подозрением. Если же скажу, то сделаю из себя величайшую идиотку всех времён. К тому же женщина бы мне поверила, а вот мужчина — едва ли. И что — я должна буду сама доказывать ему собственную глупость?

— Я бы охотно представила вам факты, если бы все, что я знаю о Доминике, не складывалось из одних умозаключений, подозрений и ощущений, — смущённо призналась я. — Умозаключения могут оказаться ошибочными, подозрения — напрасными, а ощущения — сплошной идиотской истерикой. А вот фактов в этом деле — кот наплакал.

— Не важно, — немедленно успокоил меня майор. — Мы все это совместно обмозгуем, мы ведь не такие уж дебилы, как это обычно считается. Мы и в школу ходили, и время от времени нам тоже удаётся думать.

— Ну хорошо. Факт первый.., минуточку, все это будет не в хронологическом порядке, а так, как мне вспомнится.

— Тоже не важно…

Бог знает, какой факт был первым, во всяком случае я прекрасно помнила, как Доминик поразил меня, когда мы наткнулись в лесу на дятла, который столь самозабвенно стучал по дереву, что не замечал ничего на свете. Солнце светило прямо на него, была зима, все вокруг было покрыто снегом, и красная голова птицы пылала на этом фоне, как пламя. И увидела это я, а не Доминик, талантливый фотограф природы. Я ему показала, он начал примеряться для снимка, так как аппарат у него всегда был с собой, и примерялся так долго, что дятел успел улететь.