Закон предков(Рассказы)
Шрифт:
Озеро Гиргилан было. Горячее озеро. Зимой облако тумана поднималось над озером. Лес на берегах был выбит из серебра — сверкал, стоял весь белый, от корней до самой верхушки. Колокол ударял в глубине белого облака: «гон-гон, гонк». За то и назвали озеро «Гиргилан» — колокол. Кричали в тумане лебеди. Пара лебедей оставалась на озере на всю зиму. Белый крылатый бог, сэвэк, выплывал из тумана— такое редко увидишь.
— Хотя что это я! — вдруг вернулся к действительности Аракчино. — Вы же знаете это озеро — оно и сейчас на месте. Если проехать Олдомокит и еще две пади — из-под
— Ну, Иван Аракчинович! Кто же не знает Горячее озеро? Охотничья баня там. А лебедей нет.
— Были лебеди! — возразил Аракчино. — Но я сказал: боги, сэвэки? Мы-то чуть что, сэвэки — темнота, невежество, глупость! Но я не думаю, чтобы наши предки круглыми дураками были. Они умели замечать в природе все красивое, грозное или торжественное. И это красивое ставили наравне с божеством. Разве плохо? По-другому они не умели.
Вот и лебеди (по-эвенкийски — гаг) на озере Гиргилан. Священная птица падала из облака на гладь озера. Две птицы! Охотники приходили. Зимний воздух звенел: «гон-гон, гонк!» Далеко слышно. Везде— снег, все бело, деревья блестят. И две белые птицы — шеи изогнутые, длинные. Гордо! Охотники приходят, смотрят на это чудо. Говорят:
— Сэвэк? Души людей?
Зима, и вот — гаг, лебеди! Не верят своим глазам. Горячий пар тихо шипит в камнях. Рыбы плавают — вода совсем чистая. На камнях — зеленый и синий мох, остальное все кругом белое! Даже немного страшно от такой красоты: будто на облаках сидят — те, кто смотрит. И дым белый несет, как во сне!
А летом простое все. Косяки уток садятся, гуси. И лебеди плавают, как обычные птицы. Много лебедей. Но все птицы улетают, а эти два гаг остаются. И высиживают птенцов. Птенцы растут, осенью их в теплые края тянет — зимы боятся! Поднимаются с косяками искать жаркое солнце, а те два лебедя опять остаются. Зимуют тут. Смелые!
Люди радуются. Нарты на льду звенят — эвенки издалека гонят упряжки оленей. Едут смотреть озеро Гиргилан.
— Это же для них телевизор был, кино и все что хочешь! — не выдержал и прервал свой сказ Аракчино. — Через картины Горячего озера и лебединый крик (а зимой все это принимало особый смысл!) они, быть может, постигали значение жизни, все величие и необозримость вселенной! Ведь так?
Трохин согласно кивнул. В очках с золотыми дужками, с коротко остриженной седой головой и добрыми жестами Аракчиио был похож на человека из города.
— Озеро Гиргилан входило в кочевья людей рода Булятыр. Как уберечь длинношеих красавиц птиц? Храбрые птицы: они терпели холода. Но булятырцы боялись: гаг могут убить!
Приезжие издалека спрашивали:
— Это сэвэк?
Люди рода Булятыр торопливо соглашались:
— Сэвэк, сэвэк! Духи предков!
А сэвэка кто может убить? Рука не поднимется. Дурак, и тот не убьет! Белое дымное облако вырастало над озером. Эривун — труба звенела сквозь облако. Люди радовались, бормотали молитвы, просили себе удач. Шаман приезжал камлать.
И все-таки лебедей убили. Убил их Бакадя — человек из рода Булятыр. Год плохой был. Грибы-ягоды не родились. Деревья стояли без шишек. Откуда тогда белка будет? Волки разогнали
Парень Бакадя пустой шел с охоты. Мимо озера Гиргилан шел, гаг увидел. Голод, поди, сделал Бакадю злым. Он зарядил ружье и убил лебедя. Другой лебедь кричал от страха и жалости. Может, ему за людей страшно стало: какие такие люди бывают?! И подругу свою жалел гаг. Долго летал и кричал над озером. Сердце разорвалось от крика: упал гаг на камни. Разбился… Люди рода Булятыр уши зажимали руками. Тоскливо и страшно кричала эривун — труба над озером Гиргилан. Жить неохота стало.
И все узнали: Бакадя убил лебедей!
Он спрятался. Мужчины ждали его на тропе с ружьями. Три дня ждали. Потом сказали старейшины рода Булятыр: убивать Бакадю не надо. Все они накладывают на Бакадю нгелум, проклинают его. Он изгоняется из рода Булятыр, ни один другой род не примет его к себе. Люди рода Булятыр сворачивают свои чумы, уходят с озера Гиргилан. Далеко уходят. Олени вязнут в сугробах по самую грудь.
От притоков Витима до ледяных полуночных стран быстрее оленя скакала весть: Бакадя, человек из рода Булятыр, убил сэвэка! Большой нгелум принял силу, нгелум идет! Один, точно зверь, прятался Бакадя в тайге. Долго скитался: двадцать зим, а может, все сорок. Кто считал? Давно это было… Да.
— Все, сказке конец! — сверкнул ровными рядками зубов Аракчиио и принялся наливать чай в кружки из пластика. — Рассказал, как умею, не осудите!
Трохин глядел сквозь открытый вход меховой палатки: какая же это сказка? Старый, сгорбленный Бакадя сидел возле костра, и русская старуха в больших валенках подавала ему алюминиевую чашку с бульоном. Соплеменники отворачивались от него все как один — такова сила древних традиций. Рокотал — цокал зубной барабан. Молодые парни в куртках из яркой цветной синтетики включили транзисторы, но старики попросили их приглушить приемники.
— Как же Бакадя очутился здесь? — спросил Трохин.
— Чай пейте, — сделал красивый жест ладонями Аракчино, — пейте чай, пожалуйста!
Все в нем вызывало симпатию — от блестящих седых волос до этого жеста. Трохин вспомнил: учился зоотехник в большом городе на Неве, в Институте народов Севера. Аракчино распаковал пачку печенья и только потом ответил на вопрос Трохина:
— Как тут появился Бакадя? Да очень просто: старик совсем стал, охотиться трудно. Старческие болезни одолевают — ближе к поселку надо, к врачам. Да и знал он давно: другие времена — другие порядки. Нет нгелума. Закон другой: убил запретную птицу — заплати деньги. Сколько за лебедя?
Трохин назвал цифру и от неловкости расплескал чай. Аракчиио блеснул оправой очков, засмеялся:
— Четыре бутылки спирту, если считать стоимость закуски к ним! Такие деньги всякий найдет. Хороший закон, добрый…
— Ну, может быть, не совсем, — смутился Трохин, — Штраф не очень-то останавливает людей. Трофим Чегодеев, говорят, «левых» соболей сбывает летчикам. В гольцах Иттыра в снежных баранов стреляют. Ваши эвенки-оленеводы! А ведь когда-то снежный баран, аргали, тоже сэвэком считался? Очевидно, кроме штрафа, нужны традиции, что-то такое…