Закон рукопашного боя
Шрифт:
— Оттащи его в угол и завали рухлядью, — распорядился неизвестный и удивленно воскликнул: — А это что? Чьи это вещи?
Палабретти даже при этих словах не рискнул повернуть голову и честно выполнил приказ: дотащил Пшежецкого до угла и накидал на него кучу тряпья и гнилых стульев.
— Я спрашиваю: чьи это вещи? Где ты награбил это, мошенник?!
— Месье… — пролепетал пораженный маркитант. — Я не знаю… Они были вот тут, в сундуке. Мы нашли их случайно…
— «Мы» — это ты и та шлюха, что сейчас ублажает поляка?
— Да, месье.
— Самое время их проведать!
Получив
Они неуклонно приближались к двери, за которой уже не было слышно смеха. Оттуда долетали лишь легкие шорохи, вздохи да чуть слышный ритмичный скрип половиц.
Палабретти, бесшумно ступая босыми ногами и не слыша за спиной шагов незнакомца, подошел к двери вплотную. Тут он получил мощный удар по затылку и одновременно — пинок в зад, лбом врезался в дверь и влетел в угловую комнату, проскользив на коленях несколько шагов по паркету.
— Холера ясна! — петушино вскрикнул юный лейтенант, еще не очень поняв, что произошло.
— Идиот! — завизжала Крошка, у которой явно испортилось настроение.
— Тихо! — Палабретти услышал звенящий голос незнакомца. — Всем не двигаться!
Растерявшийся лейтенант, который стоял у подоконника, где возлежала Крошка, тоскливо глянул в сторону. Там находились его кивер с квадратным верхом, сабля, пистолеты, мундир…
— Свяжи ему руки! Возьми пояс и свяжи офицеру руки! — приказал незнакомец.
— Месье, вы позволите мне хотя бы застегнуться? — Крошка послала незнакомцу взгляд, который был явно украден у поверженного лейтенанта.
— Застегнись, — равнодушно ответил таинственный повелитель, и только тут Сандро осмелился поглядеть на него.
Незнакомец был одет странно и непривычно. На нем были охотничьи рейтузы темно-зеленого цвета, заправленные в сапоги и стянутые в талии кожаным ремнем. Крепкая замшевая куртка была распахнута на груди и открывала какую-то странную нежно-голубую шелковую рубаху без ворота, точнее, ворот должен был находиться где-то на спине, как бывает у женских платьев. Шляпа незнакомца висела на тесемках у него за спиной, и Палабретти с удивлением понял, что это женский капор. Однако голова незнакомца была коротко подстрижена, а над верхней губой чернели усы.
Пол незнакомца по-прежнему оставался неясным: это могла быть женщина, переодевшаяся мужчиной, но мог быть и мужчина, переодевшийся женщиной. В пользу мужского начала говорило нечто, топорщившее рубаху-платье спереди, но Палабретти не поручился бы, что это не пара метательных гранат. Незнакомец был вооружен двумя большими двуствольными пистолетами и мог, не перезаряжая оружие, уложить всех присутствовавших в комнате, включая самого себя. Еще пара пистолетов калибром поменьше была в замшевых кобурах, пристегнутых к поясу. Там же находился большой, восточного типа кинжал в серебряных ножнах, пороховница и сумочка для пуль. За спиной незнакомца на ремне висело короткое ружье с раструбом для картечной стрельбы. Наконец, из сапог, к подошвам которых были пристегнуты войлочные подкладки для бесшумной ходьбы, выглядывали две костяные рукоятки ножей. Но вахмистр, скорее всего, был зарезан большим
— Сейчас сюда придут мои уланы! — хрипел Ржевусский, извиваясь на полу. — Они всех повесят без суда!
— Правильно, — согласился незнакомец. — Потому что вы будете убиты, а они, — он мотнул головой в сторону Крошки и Сандро, — будут метаться по этой комнате, где на полу будет лежать разряженный пистолет. Это не сыграет особой роли для вас, лейтенант, но очень затрагивает интересы господ маркитантов.
— Мы сделаем все, что вы прикажете! — воскликнул Палабретти.
— Прекрасно! — ухмыльнулся человек в охотничьем костюме. — Тогда будьте добры перекатить в подвал бочки, которые вы набили ворованными ценностями. А вы, мадам, посидите здесь.
Мозг у маркитанта соображал быстро: действительно, вот-вот сюда явятся уланы, обшарят фуру и найдут золото. Можно было, конечно, плюнуть на все и угнать лошадей вместе с повозкой, но кто знает, не оставит ли в этом случае пришелец Ржевусского живым? Тогда Палабретти найдут в два счета и лишат не только золота, но и жизни.
Сандро пулей помчался по лестнице, скатил с телеги бочку и торопливо покатил ее в дом, за ней — вторую. Крышек у бочек не было. Их заменяло скомканное тряпье, посуда лежала неплотно и дребезжала, но все-таки страх заставил Сандро работать быстро. Не прошло и часа, как бочки очутились в подвале. Как раз в этот момент на улице послышался гомон голосов, топот копыт, ржанье и похрап коней. Всадники въехали во двор.
— В подвал! — скомандовал незнакомец. Оставьте этого!
Он имел в виду лейтенанта. Но по лестнице уже громыхали сапоги. Палабретти, бросив Крошку, припустил бегом и успел проскочить прежде, чем поляки показались на втором этаже. Но Крошка и незнакомец оказались отрезанными — маркитантка поскользнулась на паркете и упала.
— Я сломала ногу! — вскрикнула она. Незнакомец рывком поднял ее с пола и, поддерживая, поволок через анфиладу. Но было уже поздно: польская речь слышалась на втором этаже.
— Проклятие! — вскричал незнакомец по-русски.
КЛЕЩ ВСТУПАЕТ В БИТВУ
Простоволосая, без монашьего плата, казалась Марфа совсем молодой. Всего ничего — морщинки в уголках глаз да немного рыхловато под подбородком. А ниже шеи — так и вовсе молодуха. Белая, гладкая, тугая, крепкая. Может, это и казалось Клещу по старости, да только стариком он себя не чуял. Не ломило нигде, не хрипело, не тянуло. Поди, все тридцать годов с него Марфа сняла снадобьем своим. Ну а он за то тешил ее, ласкал да похваливал.
Одно плохо — не мог Клещ от Марфы оторваться, ровно приклеила к себе, а ведь спешить надо было. Но разве вспомнишь про дело, когда такая потеха приключилась? И про Агапа забыл, и про иных, что по его приказу разные работы и заботы исполняли, живота не жалеючи.
— Гори-гори ясно, чтобы не погасло… — выстанывала Марфа, — птички летят, колокольчики звенят…
Вздрагивали веки ее, блаженство на губах играло, душа пела.
И все-таки сколько веревочке ни виться, а конец будет.