Закон Шруделя (сборник)
Шрифт:
Но Гриша облегченно выдохнул — кажется, легенда «прокатила». Он уже было собрался переключить внимание Шруделя на что-то другое, но тот сделал какой-то упреждающий жест рукой.
— А все-таки?
— Да что еще?! — возмутился Гриша.
— Слушай, Григорий. Я же не идиот. При чем тут Америка, если у тебя в сумке календарик 2008 года, монетки всяких непонятных годов и даже чек из магазина 2008 года с какими-то странными товарами? Ты правду скажи.
— А ты поверишь? — зло усмехнулся Гриша.
— А почему нет?
«Ай, все равно деваться некуда», —
И он сдался — рассказал все, как на духу — и про поход в «Иллюзион», и про ремонт, и про подземный ход.
Параллельно посвятил в некоторые исторические детали будущего: перестройка, развал СССР и прочие прелести. Приготовился он, конечно, к худшему, а именно подозрению в психической неполноценности, но, как ни странно, Шрудель поверил его сбивчивому рассказу сразу и безоговорочно. Прагматичность легко уживалась в нем со слепой верой в чудо, как уживались в нем многие взаимоисключающие вещи. Грише даже не потребовалось предъявлять свой настоящий паспорт, который держал в карманах джинсов и никому не показывал. Собственно, содержимое сумки и без того было слишком красноречивым.
— Верю, старик, — заявил Шрудель, дослушав рассказ и хлопнув ладонью по столу. — Вот хочешь, режь меня, хочешь, ешь меня, а верю! Прям как Станиславский.
— Станиславский вроде, наоборот, «не верю» говорил, — робко поправил его Гриша.
— Ну, он же не все время «не верил», иногда, наверное, и верил, — резонно возразил Шрудель и тут же добавил в своей излюбленной суровой манере с ленинским прищуром: — И что намерен делать?
— По поводу чего? Аа… в этом смысле. А что тут сделаешь?
— Ээ, не скажи, старик. Тут должна быть какая-то польза.
— Ты, по-моему, уже ее начал извлекать, — хмуро отозвался Гриша, покосившись на сумку, которую Шрудель начал с утра пораньше облегчать.
— Не, я о другой пользе. Я о более глобальных вещах.
— Да бог с ними, с глобальными вещами! У меня там девушка осталась, родители, друзья. Ты что, не понимаешь?
— Да понимаю, старик, понимаю. Не кипятись. А ты попасть обратно пробовал?
— Ну, конечно, пробовал. Только там вчера все закрыто было. Тут ведь главное логику понять, а это-то у меня и не выходит. И думать уже об этом не могу — крыша едет…
— Какая крыша?
— Ну, в смысле, с ума схожу… Понимаешь, я тут подсчитал: через шесть лет должны познакомиться мои родители, а через семь я сам должен появиться на свет. Нужно ли их знакомить или они сами познакомятся?
Кажется, впервые Гриша увидел на лице Шруделя растерянность. Но он был рад, что наконец нашел кого-то, с кем может поделиться своим несчастьем.
— А если я сам появляюсь, то как это будет сочетаться со мной нынешним? Это что значит, что в будущем нас будет двое? И потом, если я когда-нибудь перенесусь обратно в будущее, я, значит, останусь молодым, а ты и все другие постареют? И как же будет выглядеть среди вас моя неизменившаяся внешность? Но самое главное — это все-таки понять, как я сюда
— И?
— Ни хрена не понимаю. Я-то надеялся, что, может, все — сон. Такой дикий реалистичный сон. И проснусь я сегодня утром не у тебя на балконе, а у себя дома… а может, и на лекции… Но ты меня разбудил, я глянул с балкона на улицу, и все. Люди одеты по вашей моде, мимо едут «запорожцы», «жигули» и «волги» и никаких тебе «тойот», «мерседесов», не говоря уж про всякие внедорожники.
— Вне что?
— Внедорожники. Машины такие. Ай, забей. Забудь, в смысле. Не в этом фишка. То есть суть. А суть в том, что мне надо понять ло-ги-ку. И, если я ее пойму, то, может, выберусь отсюда.
— Черт, старик, — разнервничался Шрудель. — Ты меня совсем замутузил своими вопросами. Столько информации и в один присест. Впрочем, можно сегодня попробовать пройти через подземный проход в «Иллюзионе». Мне-то можно с тобой? А то я бы не отказался к вам смотаться. Любопытно же.
— Да ради бога… Вот только есть ли он, этот ход?
— А мы и проверим.
— А если нет?
— Тогда хреново… Нет, жить, конечно, можешь и у меня, но без паспорта ты по уши в дерьме. Какое-то время можно потянуть резину. Но очень недолго. Резина имеет свойство в конце концов лопаться и бить тебя по носу. Первый закон Шруделя.
— Спасибо за лекцию по физике, — мрачно отозвался Гриша, но Шрудель пропустил колкость мимо ушей и вдруг резко сменил тему:
— Слушай, а меня в будущем читать будут?
Было видно, что этот вопрос мучает его сильнее всяких Гришиных рефлексий.
— Тебя?! — удивился Гриша.
— А я что, по-твоему, не писатель?
— А что, писатель? — еще больше удивился Гриша.
Шрудель нервно заерзал на стуле.
— Ты, может, старик, не в курсе, но я вообще-то пишу. Только я пока ничего не закончил. Ну и что? — предвидя возможное возражение, возмутился он. — Кафка, вон, тоже все переписывал и переписывал, а что-то так и недописал.
— Так ты ж вроде говорил, что сознательно гробишь свой талант.
— Ну, да. В газете. Но в стол-то пишу. Понемногу. Ладно. Жалости не надо. Обойдемся без соплей. Не будут меня читать, так не будут. Не расстроюсь…
Шрудель яростно засопел носом.
— И что, Баума тоже не будут? — спросил он через секунду. — И поэта Журавленко?
Гриша пожал плечами — ему не очень нравилась роль посланника с дурными вестями.
— Ясно, — буркнул Шрудель. — А кого ж будут?!
— Не знаю, много кого… Ну…
— А я вот не верю! — неожиданно перебил Шрудель. — Кладу я с прибором на твои пророчества. Вот так.
Тут его мысли сделали очередной зигзаг.
— Слушай, так давай мы о тебе статью тиснем, а? Я уже и название придумал — «Советский человек покоряет время!». Или нет, лучше так — «С дружеским приветом из будущего». Представляешь, сколько шороху ты наделаешь?!
— Да ты что?! — побледнел Гриша. — Меня ж сразу в психушку упрячут. Вот уж точно — «с дружеским приветом».
— К гадалке не ходи, — невозмутимо кивнул Шрудель.